же в лётное хотел?
– Хотел.…А родители хотели другого. Да и не взяли его в летное: не нужны нам военные лётчики-евреи. Теперь будет в Израиле летать.
– Кто его там пустит летать? Будет улицы мести. Вот людям делать нечего – разве плохо им тут было? Эх, давай ещё одну, что ли!
– Не торопишься? – засомневался Витька. – У тебя же соревнования на носу.
– Ерунда! – засмеялся Пашка. – В этом году всех порву!
Ещё одна бутылка полетела в реку. Весело шумела Сунжа, мигал огнями ресторан «Океан», тихо играла музыка в бывшей синагоге. Здорово – разве может так быть в каком-то Израиле!
– Кулёк, – спросил Павлик безразличным тоном, – а что это за девушка с тобой вчера была? С синими глазами?
– Ого! – присвистнул Валька и вытаращил глаза. – Тапа, ты стал замечать моих знакомых? А как же моя неразборчивость и дурной вкус?
– Не выделывайся! Я только спросил, как её звать.
– Неужели? А зачем тебе? Ты ж у нас ангела ждёшь, а у меня только шалавы – твои слова! Аня её звать.
– Я её тоже заметил, – сказал Витька. – Ну и как – нет больше «Пиренеев»? Или ещё не успел?
– Да тут не «Пиренеи», – Валька смотрел только на Пашку, – Тут «Гималаи». Но всё равно высота будет взята! А, Тапик?..
Ответить Пашка не успел: из-за кустов вышли трое парней. Вроде бы, чеченцы, но в темноте особо не разглядеть.
– Пьём? – спросил один, и сразу стало ясно – чеченец.
– А вам что? – спросил Павлик поднимаясь.
– Дружинники!
Парень резким движением сунул ему под нос удостоверение, Пашка автоматически наклонился и тут же получил сильнейший удар в челюсть. В глазах взорвались разноцветные пятна, мир качнулся и опрокинулся вниз головой.
– Один есть! – донеслось сквозь шум в голове.
Кто это «один», почему? Пашка открыл глаза: сквозь разноцветные пятна видны были только мелькающие ноги. Он что – лежит? Так, значит, «один» – это он. Ну, уж шиш!
Павлик закрыл глаза и несколько раз глубоко, как учил тренер, вздохнул. Задержал дыхание, резко выдохнул и открыл глаза. Звуки ворвались резко, будто бы вырвали затычки из ушей, вот только разобрать, кто что кричит было невозможно. Пашка и не стал разбирать.
Он встал, пытаясь сориентироваться в мельтешащих вокруг фигурах, дождался, когда перед ним очутится чужая спина, и ударил ногой в пах. Спина дёрнулась, заваливаясь набок, на секунду показалось лицо, и Пашка ударил ещё раз. Левой, не замахиваясь, прямо в искажённую гримасой морду. Фигура качнулась и опустилась на землю.
«Есть один!» – мстительно подумал Павлик и шагнул вперёд.
Валька в распахнутом пальто и без шапки пытался противостоять невысокому крепкому парню, но было ясно, что долго не продержится: дышит тяжёло, нос разбит. Второй «дружинник» барахтался с Витькой в партере на грязном асфальте.
«Кулёк!» – выбрал Павлик и крикнул:
– Эй! Собарде![6]
Парень оглянулся. Валька, пользуясь моментом, попытался ударить