замерла, будто раздумывая, и добавила ещё волнистых линий. Потом резко отскочила и провела от низа овала две лёгкие вертикальные черты.
– Объясни.
– Тапа… – опять понизил голос Валька. – Пашка, сколько раз я тебя с девушками знакомил? Ты ж сам ни разу, только я.…Так?
Павлик кивнул и нарисовал внутри овала вертикальную чёрточку.
– А ты? А ты с ходу всех отвергал. Не нравились, видите ли, ни одна не нравилась. Ну ладно, ты ж у нас эстет! Хотя я, честно, не понимаю, как это может быть, чтоб ни одна. Не под венец же, в самом деле. Нет бы оттянуться – я же вижу, как на тебя смотрят! В конце концов, это для организма вредно, ты ж, небось, до сих пор…
Пашка приподнял голову, глянул снисходительно-весёлым взглядом – Валька сразу осёкся – и снова вернулся к прерванному занятию. Внутри овала появилась горизонтальная чёрточка.
Валя помолчал, пытаясь понять, почему это ему стало неудобно, а не этому ненормальному, не понял и, наконец, разозлился.
– Ладно, это твоё дело! Не хочешь, не надо – говорят, бывают и такие придурки! И нечего на меня смотреть – я тебя не боюсь!
Павлик снова пожал плечами и поднял веточку, словно примериваясь к последнему штриху.
– Да, не боюсь! – почти прокричал Валька и внезапно успокоился. – Вот уж не думал, что мы из-за баб будем ссориться. Как быдло в стаде! Вон их сколько, только скажи…
– Ты её любишь? – спросил Павлик опуская ветку.
– Что?!
– Любишь?
– Тапик! Ты совсем ненормальный, да?
Павлик молча застыл с веточкой наперевес.
– Ты так ничего и не понял, Пашка! При чём тут это? Это моя девушка, пойми! Я её нашёл, полгода на неё потратил! А ты влез со своими вздохами. Отвали, Тапик!
– Так просто? – по-прежнему смотря вниз, спросил Павлик. – А её мнение тебя не интересует? Она что – вещь?
Валька посмотрел на него, как на инопланетянина и бессильно откинулся на спинку лавочки.
– Нет, Павлик, – сказал он мягко, как говорят с детьми, – она не вещь, она – женщина. А женщина достаётся тому, кто её сильней добивается. Кто сильней, кто настойчивее и увереннее – того она и будет любить, причём добровольно. Сама! Так природа устроила, а остальное – это всё слова. Тапа, всё равно у тебя нет шансов, ты же знаешь! Уйди!
– Нет, – улыбнулся Пашка и опустил веточку.
Ветка, словно живая, сделала несколько движений: внутри овала появились глаза, волнистые линии превратились в летящие по ветру волосы, а горизонтальные чёрточки в девичью улыбку.
Валька вгляделся и вздрогнул: с мокрого асфальта на них смотрела она.
Аня.
Она ещё что-то говорила, но Павлик уже ничего не слышал. Зрачки расширились, и Анины глаза, только что синие, стали непроницаемо-чёрными словно космос. В зрачках отражались звёзды. Это было похоже на мираж, на звёздный ветер из дальних галактик, на воронку. Сопротивляться не было никаких сил.
Пашка наклонился, прижался к горячим губам и провалился в бездну. Аня вздрогнула, приоткрыла губы, воронка втянула