ответил он коротко.
Улыбка делала ее еще менее реальной, больше похожей на какое-то сказочное существо, которому подвластны все волшебные силы. Он предпочел бы, чтобы она снова кривила губы и ворчливо обрывала его.
– Я проделал немалый путь, чтобы поговорить с вами, мисс Конкеннан, – учтиво сказал он. – Мое имя Роган Суини.
Ее улыбка постепенно сменилась чем-то, напоминающим усмешку. Значит, вот ты кто. Сам Роган Суини. Человек, желающий наложить лапу на ее работы. «Джекин» – как не слишком почтительно называют порою у них в провинции жителя Дублина. Что означает «наглец».
– Вы упорный человек, мистер Суини, – заметила она. – Отдаю вам должное. Надеюсь, поездка была приятной, по крайней мере?
– Отвратительной.
– Очень жаль.
– Но я не считаю ее напрасной. – Он открыл банку с соком, которую продолжал держать в руке, хотя предпочел бы сейчас стакан горячего чая. – У вас здесь интересная обстановка.
Он снова оглядел комнату – ревущую печь, сушильни, длинные скамейки, кучи металлического и деревянного инструмента, прутья, трубки, полки и шкафы с химическими препаратами.
– У меня сейчас неплохо идет работа, я вполне удовлетворена, – процедила она. – О чем уже сообщала вам как-то по телефону.
– Та вещь, над которой вы трудились, когда я вошел… Она мне очень нравится.
Он немного прошелся по комнате, наклонился над столом, заваленным набросками на бумаге и картоне, карандашами, углем и мелками. Взгляд его упал на эскиз того стеклянного изделия, которое сейчас сушилось в печи. Нежное, воздушное. Нет, скорее текучее, льющееся.
– Вы продаете ваши эскизы?
– Я художник по стеклу, мистер Суини. Не график и не живописец.
Он внимательно посмотрел на нее, взял в руки эскиз.
– Если вы подпишете, – твердо сказал он, – я дам за него сто фунтов.
Она недоверчиво фыркнула и точно метнула пустую банку из-под сока в мусорное ведро.
– А за ту работу, что вы сейчас окончили? – спросил он спокойно. – Сколько вы за нее возьмете?
– Какое, собственно, вам дело?
– Возможно, я купил бы и ее тоже.
Она немного задумалась, сидя на краю скамейки и болтая ногами. В самом деле, кто может назвать ей истинную цену того, что она делает? Никто. В том числе и она сама. Но стоимость в денежных знаках – дело другое. В конце концов, она тоже человек, и ей надо есть и пить.
Ее подход к назначению цены был простым и весьма гибким. И не имел ничего общего с наукой или мастерством, каковые присутствовали в ее работе. Здесь действовали три нормальных фактора: потраченное время, собственное отношение к нему и мнение о покупателе.
У Мегги уже сложилось определенное мнение о Рогане Суини. Поэтому она рискнула запросить с него подороже.
– Двести пятьдесят фунтов, – решила она.
Сотню накинула за его золотые запонки.
– Хорошо, я выпишу чек.
Он улыбнулся, и Мегги