с другим.
……
У внезапности такая власть шальная,
что неведома земная суть
завтрашнего!..
И, любовь встречая,
сразу завещай,
где
погребут.
________________________________________
*здесь – не буквально тот демон, что указан в эпиграфе.
Простое счастье
А дождь всё вскипал средь трещин —
И миссию видел в том,
Чтоб пса напоить… Тот, «сердешный»,
Привык жить на свете псом.
И рад он был только счастью,
Что есть конура, когда
По осени льет ненастье.
А впрочем – святая вода.
Сыну
Из рта уснувшего я вынула конфету
И постелила чистую постель.
Зевала дверь, баюканная ветром,
Под колыбельную капель…
Секунды с каждой каплей убегают
И омывают комнату твою.
Пускай меня в раю не поджидают,
Ведь я уже жила в раю.
Когда я – это он
Прощён? Или тебе и сотни мало
моих истерзанных тобой ночей?!
Давай!.. заканчивай!.. кончай!.. добей!..
Ты успокоишься?
Надолго?!..
и с начала
начнешь меня искать в живых?!.
Ты знала,
что я тебя хитрее…
выжил, гад!
Но сотни тысяч раз… тебе всё мало!!!
мало!!!
А я тебе и в миллионный рад —
глядеть, как ты со мною умираешь —
и снова ищешь, вопреки себе…
И каждый раз казнишь —
и не прощаешь
саму себя…
Остановись!
не бей…
Излишества во имя потерь
Входят во вкус и мужланы, и сэры,
Распотрошив зарождение Тайны.
Всё тебе мало. Иная. Иные.
Пусть ублажают и взгляд, и «пощупать»…
Но никогда не вернутся р о д н ы е —
Кто недожил до спасительных шлюпок…
Ты фе-враль мой
Пусто – до однообразия.
То ли утро, то ли ночь.
Сыплет снег в дороги грязные,
Да и сыпать – как толочь.
Тает небо вверх тормашками.
Тучи серые в ногах.
В феврале – любовь с натяжкою.
И ни этак – и не так.
Врал мне вечер запорошенный,
Что тебя ко мне ведет.
Ты фе-враль мой. Под подошвами
То ли мокро, то ли лёд.
Ты не уходишь
Хрипит ночами холод клавиш.
Молчит безгубое дитя.
Умерший год. Чернее пасти
Собаки злейшей. Без луны
Слепым позором тьмы скитайся
И пей из ста морей вины.
Кто отрекался от живого,
Не уберег своей души.
А кто предаст
ПОЛУживого,
Тот не убийца ли?
Скажи!
Молчишь? Не от вины и срама,
А просто