родной матерью или бабушкой, как он за Анной Андреевной. Кроме того, он единственный в ее окружении не настраивал ее против вас. Наоборот, он ее осуждал (в глаза) за то, что произошло. Я это всё очень в нем ценю. И за это его не переносит Ира. Он один по-настоящему может заняться наследством. Вам бы пришлось для этого бросить свою работу, а Ира и Аня лишены элементарного знания. Лично я Наймана почти не знаю, но видела его с Анной Андреевной и поражалась его чуткости и вниманию. Кстати, он один с ней не сюсюкал и не восхвалял ее. В его обращении с Анной Андреевной было нечто от отношения ушедших товарищей молодости. Кроме того, он действительно знает все записи, стихи и планы последних лет. На месте Анны Андреевны я бы оговорила его права в завещании, как и Ирину долю в деньгах. Убеждена, что ваш долг не дать Ире отстранить его от комиссии.
Кстати, возможна ли была где-нибудь в какой-нибудь стране в мире комиссия по наследству Ахматовой без участия моего и Эммы (пушкинистские бумаги)? Другое дело, что я бы отстранилась, потому что в наших условиях Анна Андреевна боялась сочетания наших имен (в последние годы – зря). Это тот же инстинкт, который не позволял ей жить с каторжником. Но меня развеселило, что в поезде обсуждался вопрос о комиссии: лучшие из них, которые там ехали, мыслят категориями Союза Писателей, а не литературы, и потому им не пришло в голову подумать обо мне. Бог с ними. Но это характерно для нашего времени.
В Москве в Союзе был большой скандал на собрании за то, как увезли Анну Андреевну из Москвы (морг, украденное тело и т. п.). Вот почему Михалков появился на кладбище. Он полетел прямо с собрания: секретариат Союза участвовал…
И еще – мое личное. Я шла по улице одиннадцатого и думала обо всех этих делах. Я произнесла мысленно фразу про вас с упреком Анне Андреевне за ее легкомыслие. И вдруг кто-то о [кликнул] меня по имени. Необычайно отчетливо. Это был голос Анны Андреевны. Жалобный, полный упрека. Если это была галлюцинация, то такой силы, что я до сих пор под ее впечатлением. Измена ли то, что я пишу вам? Не знаю. Писать мне трудно. Но всё же мне кажется, что в истории с завещанием была среда, неразбериха, путаница, что угодно, но не попытка лишить вас наследства, что было бы большим грехом.
Кстати, сообщая мне об уничтожении нотариальной копии, Анна Андреевна заявила: «Мне там (т. е. в конторе) сказали, что этого можно было и не делать: всё равно всё по закону Леве». Она ведь должна была «сохранить лицо» – мол, в старом споре была права она.
Остается еще темным, кто с ней ездил к нотариусу. Толя? Я его не спросила. Он только твердо мне сказал, что завещание уничтожено (копия). У нотариусов есть бланки (копию на руки не дают) об уничтожении. А вдруг она не ездила? Что за слова Иры, что «завещание есть» и «у меня»7. Но Ира тоже ничего не знала, потому что сразу спросила у меня, уничтожено ли завещание.
И еще последнее: не заставила ли ее Ира составить еще одно завещание в свою пользу, которое она потом и поехала уничтожать. Это относится к «у меня». С чем Ира спешила до похорон