в ней не только освещению жизни в Советской России, информации, заимствованной из советской прессы, но и общеевропейским новостям, в том числе из Франции. Особенно это касалось литературного и научно-культурного материала – подчас именно через «Последние новости» многочисленная эмигрантская аудитория получала сведения о советской литературе.
Да и в собственно художественном материале на страницах газеты недостатка не было. Читатели четверговых номеров могли познакомиться с образцами прозы И.А. Бунина, Б.К. Зайцева, А.И. Куприна, М.А. Алданова, М.А. Осоргина, А.М. Ремизова, В. Сирина (В.В. Набокова), Н.А. Тэффи, Н.Н. Берберовой и др.; с поэзией К.Д. Бальмонта, Г.В. Иванова, И.В. Одоевцевой, Д. Кнута и др.; с публицистикой и литературной критикой В.Е. Жаботинского, А.М. Кулишера, Е.Д. Кусковой, Антона Крайнего (З.Н. Гиппиус), Г.В. Адамовича, В.В. Вейдле, В.Ф. Ходасевича и др.
Своеобразным посредником между эмигрантской и советской литературами была, конечно же, русская классика, которой на страницах «Последних новостей» уделялось самое пристальное внимание. Многочисленные статьи о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Достоевском, Льве Толстом, Лескове, Тургеневе, Тютчеве, Фете, Чехове, Блоке, Андрее Белом и других русских писателях стали лучшим свидетельством культурного значения и качества милюковского издания.
Одним из ведущих критиков газеты был Г.В. Адамович, с именем которого связано некое заметное событие в жизни русского зарубежья: а именно: полемика о преемственности культурных традиций в новых для русской культуры условиях, о положении и дальнейшей судьбе эмигрантской литературы, о самом смысле искусства слова в целом. Среди многочисленных участников спора (продолжавшегося до конца 1930-х гг.) были, например, М. Осоргин, З. Гиппиус и др., но его центральными фигурами выступили Г. Адамович как критик «Последних новостей» и В.Ф. Ходасевич, обычно печатавшийся на страницах газеты «Возрождение».
В частности, в одном из июльских номеров 1931 г. газеты Милюкова Г. Адамович публикует во многом программную статью «О литературе в эмиграции», где говорит о том, что эмигрантская литература рискует оказаться несостоятельной, ограничившись лишь воспоминаниями и ностальгией по «утонувшей России». Она, считает критик, не должна разрывать связей с родиной, слепо отрицать современную Россию, но должна находить точки соприкосновения с ней, отказаться от пестования собственного одиночества. Ей надо бы научиться у России «чувству жизни» и «общности». «Однако там, в каждом приходящем оттуда слове, которое не было продиктовано трусостью или угодничеством, есть веяние общности, – т. е. совместного творчества, связи всех в одном деле и торжества над одиночеством. Пафос России сейчас в этом, и какие бы уродливые формы его ни принуждали принимать, он искупает многое. Этому сознанию здешняя литература должна была научиться, или, вернее, должна была им заразиться. Без этого она, действительно, обречена»5.
В 1933 г. В. Ходасевич на страницах «Возрождения» (27 апреля и