из наиболее регулярных авторов «Современных записок» (романы «Девятое Термидора», «Чертов мост», «Заговор», «Ключ», «Бегство», «Пещера», «Начало конца», рассказы и статьи), что объясняется в первую очередь совпадением его художественного своеобразия с общей позицией «Современных записок».
По-настоящему литературный отдел журнала расцвел лишь на втором году своего существования, когда постепенно начала формироваться литература русского зарубежья. С № 11 (1922) в журнале печатается Андрей Белый, находящийся тогда в Берлине; с № 14 (1923) – Б. Зайцев и И. Шмелев; с № 15 – Д. Мережковский; с № 18 – И. Бунин. «Именно эти авторы и оказались в центре читательского внимания, именно их имена в значительной степени символизировали прозу “Современных записок”. По мере разрастания круга писательских имен, причастных к эмиграции, редакция начала ориентироваться на наиболее известных авторов, заведомо популярных в читающей публике. Со временем абсолютное преимущество получил Бунин, чему способствовало, несомненно, и получение им Нобелевской премии»24.
Поэтому не удивительно, что насущная для русской эмиграции первой волны проблема взаимоотношения различных поколений и направлений особенно обострилась на страницах «Современных записок», заметнее всего это стало в 1930-е гг., когда окрепло «молодое поколение» эмигрантских писателей, которым часто не находилось места в журнале. В. Ходасевич, всегда поддерживавший литературную молодежь, говорил, имея в виду прежде всего «Современные записки»: «Не чувствуя за собой права и умения разбираться в литературных произведениях, редакции стараются печатать людей с “именами”, людей, которые сами за себя отвечают. Отсюда – засилие “стариков”, вредное само по себе, и уверенность молодежи, что ей умышленно закрывают дорогу»25. Любопытно, что М. Вишняк воспринимал подобные мнения лишь как досадные инвективы: «Современные записки» обвиняли в том, что журнал не печатал – или недостаточно печатал – молодых авторов, не поощрял новых талантов, не готовил смены своему поколению. <… > Это все – огромное преувеличение, ни в какой мере не применимое к «Современным запискам», и не только к «Современным запискам» 30-х годов, как признают и те, кто отмечают (например, Глеб Струве) предпочтение «старикам», оказывавшееся «Современными записками» первоначально, в 20-х годах. Объяснение и, думается, оправдание нашей редакционной политики простое: печатные возможности русской эмиграции 20—30-х годов не поспевали за литературной продукцией. К «Современным запискам» предъявляли свои претензии не только «молодые» авторы, но и «старые». Достаточно назвать Мережковского и Бальмонта, у которых «мания величия» временами оборачивалась, как ей и полагалось, «манией преследования», Ремизова, Шмелева, Шестова и др.»26.
Постепенно положение изменилось: на страницах журнала стал печататься В.В. Набоков (романы «Защита Лужина», «Отчаяние», «Подвиг», «Камера обскура», «Приглашение на казнь», «Дар», рассказы, статьи, стихотворения), Н.