идете и куда путь держите, добрый странник? – спросил Сергей.
– Да ведь мы чего, – протянул тот, степенно выпивая и закусывая, обходясь при этом без бокала и вилки. – Нам куда велено, туда и шастаем. Ныне с Кавказу. На Новом Афоне в пещерах весновал, а как залетило, так через вас на севера попёхал.
– Мне все-таки неясно, – сказал Борис, – как вам удается без документов границу пересекать?
– А мы никаких границ не знаем, – задумчиво протянул тот, солидно сморкаясь в салфетку. – Идешь себе, лапти плетешь помаленьку и все тут. Ну, это… лес видел, море тоже было, горы, помнится… Небо, конечно… А границ… нет, детынька, не видывал. Прости…
– А здесь, в городе как? – не унимался Борис. – У нас же проверка паспортов на каждом шагу.
– Каких еще паспортов? Сроду у нас не проверяли. Мы люди темные, нас которые светлые не видят. Мы так ходим… Во мраке грехов своих. – Он обернулся к Сергею: – Ты вот что, Серёнь, девоньку-то приведи.
− Какую… девоньку? − опешил Сергей, поглядывая на Наташу. − Откуда? И зачем?
− Что переполошился? − Улыбнулся странник. − Нехорошее подумал? Убогая тут ко мне пристала. Гнал ее от себя, а она, как приклеенная, − не отстает. Ну думаю, значит, Господь судил мне с ней таскаться.
Сергей сходил на улицу и привел оттуда за руку девочку лет двенадцати, замотанную по самые глаза в платок. На ней болталось платье с чужого плеча. На ногах белели старенькие кроссовки размера на два больше ноги. В руках она держала хозяйственную сумку. Увидев сидящего на полу старика, она вырвалась, сбежала вниз по лестнице и села рядом с ним. Рукой вцепилась в рукав вожатого.
− Вот так всю дорогу, − вздохнул странник. − Вцепится и не отходит.
Наташа подошла и погладила девочку по плечу. Положила ей в тарелку салата, протянула большую грушу. Налила чаю. Девочка, не поднимая глаз, взяла. И только после стариковского «можно, кушай» набросилась на еду.
Когда им собрали небольшой сверток с одеждой и консервами, странник с девочкой ушли в какую-то ночлежку. Наташа, как только те удалились, стала спрашивать:
– А почему вы его по имени-отчеству?
– О, Дмитрий Евгеньевич пожилой уважаемый человек.
– Уважаемый? А чего же тогда такой… неаккуратный?
– А ты сейчас запах неприятный чувствуешь? Как после Игоря?
– Нет… – прошептала Наташа.
– То-то же! Старик с прелестью борется, – вздохнул о своем больном Борис. – Он, видишь ли, доктор наук, профессор университета, философ. Но вот однажды понял, что нет истины в науках мирских и ушел из дома по Руси странствовать. Чтобы в тяготах и скорбях принимать позор и смирять гордыню ума. Раньше-то он в фаворе был и через это от гордости страдал. А сейчас подвизается, проходит искушения.
– А почему он вас это… смирял?
– Имеет право!.. По табели о рангах. Наверное, он в нас он разглядел высокоумие, вот легонько и подправил.
– А как он понял, что в науке нет истины? – не унималась девушка. – Должна же быть причина.
– Конечно,