если можно.
– Слушай, а чего ты так боишься?
– Это не страх. Это – опыт. Что резво начинается, то быстро кончается.
– Значит, ты не хочешь, чтобы кончилось?
– Нет. Мне вообще нравится, когда только начинается и не кончается никогда.
– И мне тоже.
– Тогда все нормально. Мы пришли к полному кон… консоль…консенсусу!
– И что дальше?
– Мне стихи писать, тебе – слушать и оценивать. Ну, там, ежели пельмешки или еще чего из салатов – тоже не лишнее.
– Ах ты… купец-молодец!
– Да вот.
– «Суров ты был. Ты в молодые годы учил рассудку страсти подчинять. Учил ты жить…»
– Стоп! Там дальше галиматья. Не стоит ее повторять.
– Счастье и свобода по-твоему галиматья?
– В их понимании – да!
– А есть другое? Не их?..
– Есть.
– Ты меня познакомишь?
– Обязательно. А сейчас опять – шагом… Медленно, спокойно, тихо, …легко. Вот как эта процессия, – указал он на дорогу.
Они шли вдоль газона с длинной цветочной клумбой. По ярко освещенной розовым светом дороге медленно ехала поливочная машина. Перед ней невысокий, но очень серьезный работник в желтой спецовке тянул шланг. Прямо на ходу, у очередной клумбы, из шланга начинала брызгать вода, вздымая вокруг мелкие брызги с густым цветочным ароматом. Со стороны выглядело так, будто погонщик ведет за хобот огромного механического слона. Почему так поздно? Видимо, им не хватило дня и вечера. А может, их наказали за какую провинность и заставили работать сверхурочно… Как бы там ни было, желтый мужичок со шлангом и поливочная машина делали свое дело серьезно, с чувством собственной значимости и глубоким осознанием производственной необходимости.
– Сережа, – попросила девушка, – прочти что-нибудь для меня, а? Ну, как ты читал для Валентина.
– Ладно, – иронично улыбнулся тот. – Сама напросилась… Помнишь, на вечере ты сидела за столом с каким-то меланхоличным мужиком?
– Да это был Стасик, друг детства! Ну, что мне на ночь глядя одной что ли в собрания ходить? Да и кто меня отпустит?.. Зато, как услышала тебя, для меня весь мир перестал существовать…
– Однако, между твоим воркованием с другом детства и моим выступлением я успел написать вот что… Называется «Пророчество любви»:
Задарю тебя розами до ветра в кармане,
Заговорю историями до отупенья,
Закружу по аллеям цветущего парка,
Зацелую в подъезде до боли в венах.
Я не дам опомниться тебе до ЗАГСа,
Ты очнешься от вихря уже в роддоме,
И закружит пеленками новый танец
В полубессонном материнском полоне.
Потом я от тебя запью, загуляю,
Влюбляясь в раскованных и красивых,
А ты проплачешь мне: «Я тебя прощаю.
Только ты не бросай нас, …любимый».
Ты будешь в тот миг такой беззащитной,
вероломно обманутой – куда уж дальше!
Я почувствую себя подлым бандитом
И полюблю тебя как никогда раньше.
Неверность