отстаивать права жителей, а он становится на сторону чиновников. Звучат общие фразы, ничего конкретного.
– А ты ничего не сделаешь, пока не разгонишь коллектив, – искренне ответила Пальчинкова.
– Но трудовой кодекс не позволяет увольнять за скучную программу, там либо пьянство, либо прогул, а остальное требует серьезных доказательств, – напомнил Алик. – И если это государство не рухнет от такого отношения людей к своим обязанностям, к своей профессии, к своей жизни, к своей родине, наконец, то это будет большим счастьем для этого государства.
– Знал бы ты, как тебя ненавидят за насаждение дисциплины, – поделилась Пальчинкова. – Когда оставалась вместо тебя, чего только не наслушалась.
– Если не умеют творить, то пусть хоть дисциплину соблюдают, – сказал Алик. – Сейчас же меньше пьянствуют?
– Намного меньше, – согласилась Пальчинкова.
– Замечание к замечанию, а там и увольнение, – напомнил Алик. – Может так коллектив и очистится…
***
На самом деле, Алик не был деспотом и никого не увольнял. Он просил и убеждал журналистов:
– У вас великолепная работа. Она позволяет зарабатывать деньги и при этом узнавать, создавать новое, и даже прославиться. Где перспективные проекты? Где искры любви, идеи? Задачи, которые я приношу из администрации – это рутина.
– А у вас есть перспективный проект? – внезапно спросила Букова.
– Есть, – ответил Алик. – Но я не люблю открывать планы раньше времени…
Спустя небольшое время он зашел в корреспондентскую, и увидел Букову в сладкой дреме возле компьютера.
– Татьяна, почему ты сегодня ставишь повтор старой программы, где новое? – сдерживая гнев, спросил Алик.
– Я как раз думаю над новым проектом, – ответила Букова, обеспокоено глянув на расклад пасьянса, висевший на экране монитора.
– Каким? – спросил Алик, жалея, что монитор отвернут от него.
– Мне не хотелось бы сейчас говорить о нем. Вы же говорили, что все прекрасное рождается в покое и молчании, – ответила Букова, щелкнула компьютерной мышкой, и пасьянс исчез.
Алик не знал, что ответить. Перед ним сидел страшный человек в образе худенькой, редко улыбающейся стареющей женщины, рано оставшейся без мужа по прихоти Бога, раздающего болезни. Что прихоронила она в душе? Что заставляло ее притворствовать, использовать выведанный рецепт лекарства для составления на его основе яда?
«Мыши должны знать слабости кота, иначе будут съедены. Лень должна быть умна, иначе умрет с голода, – размышлял Алик уже в кабинете. – Скрытность для творчества так же важна, как и для лени. Но как отличить? Только по результатам. Но лень, узнав внешние признаки труда, исполнит их при минимуме усилий. Задай лени количество, она сделает его при минимуме качества. Введи контроль качества, лень исполнит обязательства на той их грани, за которой начинается гниль».
Он научился монтировать сюжеты и программы, снимать на видеокамеру, учился телевидению,