Эффект безмолвия. Андрей Викторович Дробот

кашу! – наседал Хамовский на Квашнякова. – Зачем ему это? С чего он храбрый стал?

      – У него в Москве в Союзе журналистов России большая поддержка. Это я точно знаю, – уверенно произнес Квашняков.

      – И насколько мощная? – спросил Хамовский.

      – Он может добыть награды любого уровня, – ответил Квашняков. – Кто-то из секретарей Союза его большой друг. Никак не ниже. А может и сам председатель! Он потому и книжку выпустил, что там у него поддержка.

      – Получается, его лучше не трогать? – огорченно спросил Хамовский.

      – Надо пустить слух, что книга – ваш собственный заказ, а Алик – исполнитель, готовый высмеять любого из вашего окружения – ваш цепной пес, – ответил Квашняков.

      – Но в книге он и на меня покусился, – напомнил Хамовский.

      – Да это странный заказ, – согласился Квашняков. – Но вы снискали все почести, какие до вас не добывал никто в этом маленьком нефтяном городе. Вы писатель, лауреат писательских конкурсов, доктор наук – разве ваши замыслы можно постичь? Разве ваши пути могут быть исповедимы? Пусть люди строят догадки.

      – Хорошо, – согласился Хамовский. – Пусть остается на должности.

      – Вам даже не надо его ругать и напоминать о книге, – сказал Квашняков. – Всякий, видя Алика живым и здоровым, будет думать: «сплелся с главой, хитрец», а убрав его с должности, мы возвысим книгу. Его надо убирать, когда о книге забудут…

      С этого момента по городу поползли слухи, что в книге Алика много ошибок, что она не правдива и не стоит внимания.

      – Это все неправда, что ты написал, – сказал при встрече поэт, похожий на бомжа, Конепейкин, которого Алик уважал за искренность и увлекательность поэтической строки. – Я с Хамовским давно общаюсь, и многое у тебя не сходится.

      Не поддержали Алика и другие поэты маленького нефтяного города, а бывший учитель литературы Фаллошаст, с которым Алик делал в свое время интервью, и вовсе плюнул:

      – Если вы писали Алика с себя, то вы не очень хороший человек…