настоящие слова, – и снежный кошмар станет реальностью, а он, Алексей Соколовский, смутивший покой близких своими постыдными страхами, не сможет удержать их рядом с собой и навсегда останется одинок.
– Спасибо, – проговорил он, принимая из рук жены крохотный хрустальный стаканчик с лекарством. – Уже прошло.
И, вскинув на нее совсем несвойственный ему, неуверенный и чуть затравленный взгляд, спросил:
– Ксюш, а может, в этот раз все же отложите, а?..
Ксения нервно передернула плечами, как будто ее охватил нежданный озноб, и отвернулась к широкому окну спальни. Она смотрела на роскошные, бледно-зеленые шторы из тяжелого шелка, затканные едва заметным золотистым рисунком, но видела перед собой не привычный интерьер супружеской спальни, а золотой, и зеленый, и мерцающий, и загадочный мир – мир, скрытый от человеческих глаз, полный тайными шорохами и призрачными тенями, мир, ради разгадки которого только и стоило жить… Ксении Соколовской не нравилось, когда ее сильный, умный и чуть циничный муж – циничный ровно настолько, насколько этого требовали условия современной жизни, чтобы не выглядеть размазней и рохлей, – вел себя как истеричная барышня. Ей не нравилось его отношение к ее здоровому риску: сам-то он, насколько она знала, никогда не отказывался от случая заполучить порцию адреналина в крови. И еще ей не нравилось, когда после двадцати пяти лет брака он играл в преувеличенные, на ее взгляд, опасения за ее судьбу.
А потому она посмотрела на мужа чуть рассеянным, как будто не от мира сего, холодноватым на сей раз взглядом и сказала:
– Мы возвращаемся через две недели. Я сообщу тебе точную дату приезда попозднее.
Этого тона и взгляда было вполне достаточно, чтобы Алексей молча поставил на столик так и не выпитое лекарство и вышел из спальни.
Никакой ссоры, разумеется, у них не возникло. Их брак давно не обладал тем накалом страстей и эмоций, который необходим для бурного выяснения отношений; много лет их соединяли уже только взаимопонимание и дружба, родственная близость и теплое ощущение надежного плеча рядом, родительская любовь к единственной дочери и взаимное, чуть ироничное терпение к недостаткам друг друга. Впрочем, можно ли обо всем этом сказать – «только»?..
Семья Соколовских была основана на союзе самодостаточных, сильных и творческих людей, каждый из которых умел делать в жизни свое собственное дело и не мешать при этом реализовываться партнеру. Алексей, которому совсем недавно исполнилось сорок семь, находился сейчас, на пороге двадцать первого века, на самом пике своей профессиональной карьеры; спектакли молодежного экспериментального театра, режиссером и художественным руководителем которого он был, неизменно вызывали интерес пресыщенной столичной публики и внимание не менее пресыщенной московской прессы. Несколько громких побед на европейских фестивалях и призы российских театральных премий позволяли друзьям вполне искренне отзываться о нем: «Лешка –