Павел Амнуэль

Капли звездного света (сборник)


Скачать книгу

Я за ними – на всякий случай. В приемной дверь полуоткрыта, но слышно плохо. Потом Абалакин голос возвышает. «Требую!» – говорит. Абалакин требует, представляешь? Шеф выскакивает из кабинета злой, идет прочь, меня не видит. Появляется Абалакин – с видом Наполеона после Аустерлица. Подходит ко мне. «Так что мы говорили относительно квазаров?..»

      Каков Абалакин! Наверно, по-видимому, возможно. И каков шеф! А впрочем, что сейчас главное? Выяснить, почему проявил характер бесхребетный Абалакин? Не все ли равно? Главное – сообразить, как попасть сегодня на наблюдения.

      – Пойдем, – сказал я Юре. – Посидим, выпьем чаю. Мне наблюдать ночью.

      – Ага, – отозвался тот без удивления. – Ребята Абалакина сегодня с одиннадцати. Первый раз на Четырехметровом, в порядке ознакомления.

      – Спасибо за информацию, – поблагодарил я.

      В коттедже Валера заваривал вечерний чай – вдвое крепче утреннего. Он жаждал узнать новости, но деликатно молчал. После сумасшедшего этого дня голова у меня была тяжелой, есть не хотелось, и я выпил подряд три стакана чаю. Неожиданно для самого себя я начал рассказывать о моей последней гипотезе, той, которую утром записал на листке из блокнота и бросил где-то. Юра слушал внимательно, а Валера смотрел оторопело, он узнавал обо всем впервые.

      – Дельно, – похвалил Юра. – Нужно подумать. Кстати, ты бы попросил Абалакина… Ему все равно, что сегодня ребятам показывать. Пусть даст Новую Хейли. Посмотришь…

      – Он собирается ядро Бэ Эл Ящерицы снимать, – сообщил Валера. – Есть у него одна идея по квазарам. Выпросил вот Четырехметровый, чтобы проверить… Сейчас мне сказал, когда передавал сок для этого типа.

      – О, – удивился Юра. – Твой новый шеф заботлив не в пример прежнему.

      Бэ Эл Ящерицы. Что-то очень далекое, миллиарды парсек, не разглядеть, не понять… Не хочу я проверять никаких идей. Хочу увидеть зеленую планету, диск с паутинкой. Прошли сутки, и что-то наверняка изменилось. Может быть, ИМ не удалось справиться со звездным смерчем, и протуберанцы прорвали паутинку, и огненные реки сейчас текут в пустоте, настигая зеленый шарик. Не зеленый уже, а пурпурный, покрытый пеплом, копотью, лавой…

      Пока я размышлял, явился Рамзес Второй.

      – Вот что, Луговской, – официально заявил он, не изволив поздороваться, – прошлой ночью тебя понесло на наблюдения. Ты знаешь, что такое покой?

      – Покой, – сказал Юра, глядя в потолок, – это когда лежишь неподвижно, сложив руки на груди, закрыв глаза и ни о чем не думая. Тогда ты называешься «покойник».

      – Правильно, – согласился Рамзес, не вникая. – Вот и лежи, когда говорят.

      – А погода есть? – спросил я.

      – Есть, – ответил бесхитростный Рамзес. – Так ты понял? Покой. Никаких наблюдений.

      – Ладно, – я махнул рукой и начал одеваться. – Драться будешь?

      Рамзес пошел к двери, бурча что-то себе под нос. Он не любил, когда перечили медицине.

      – Одевайся теплее, – предупредил Юра. – И попробуй уговорить Абалакина.

      – Хорошо, –