понимать, что он не сможет удерживать дверь бесконечно, в особенности после того, как Джеймс начал бить в нее плечом; ему удалось наполовину приоткрыть дверь, прежде чем Энтони сумел вновь захлопнуть ее.
Наконец он нашел решение своей дилеммы, и это заставило Молли сказать «о боже» во второй раз.
Когда Джеймс обрушил свой вес на дверное полотно в третий раз, дверь распахнулась и Джеймс, к несчастью для себя, не смог остановиться и влетел в гостиную, с оглушительным грохотом рухнув на пол. Через несколько мгновений он уже вновь был на ногах, отряхивая сосновые иглы со своих плеч.
Встревоженные шумом, Реджи и Молли вошли в комнату вслед за братьями.
Энтони схватил дочь Джейми, уставившуюся на елку, как и ее няня, и теперь держал девочку перед собой подобно щиту; дерево бесславно лежало на боку. Энтони знал: брат ни при каких обстоятельствах не рискнет причинить вред ребенку, так что его хитрость сработала.
– Дети прячутся за детьми. Как уместно, – произнес он презрительно.
– Да неужто? – ухмыльнулся Энтони, поцеловав дочь в макушку. – По крайней мере, это сработало.
Джеймс не видел в том ничего смешного.
– Отпусти мою племянницу, – приказал, а точнее рявкнул он.
– И не подумаю, старик, – во всяком случае, до тех пор, пока не выясню, из-за чего ты хочешь убить меня.
Жена Энтони, Рослинн, склонившаяся над одним из близнецов, не оборачиваясь сказала:
– Прошу прощения! Никаких убийств в присутствии детей не будет.
Самодовольная ухмылка Энтони заставила Джеймса, поднявшего золотистую бровь, взглянуть на него. Энтони знал брата достаточно хорошо, чтобы четко понять, что ничего путного его не ждет.
Джеймс не стал томить его ожиданием:
– Спроси себя, что произошло бы, если бы Джек в присутствии матери на ровном месте пробормотала «к чертям собачьим». Затем задайся вопросом, что было б, если бы Джордж поинтересовалась у дочери, где она услышала такую фразу. После подумай, что случилось бы, если бы Джек, не осознавая, что только что шокировала свою мать, пропищала: дядя Тони взял Джуди вместе с ней в «Найтонс-холл». Наконец представь себе Джордж, набросившуюся на меня и требующую ответа, почему я позволяю тебе брать наших дочерей с собой в сугубо мужское заведение, где на ринге рекой льется кровь, где зрители, поставившие на проигрывающего, отвратительно потеют и где свободно говорят обо всем, чего не полагается слышать шестилетним. А затем представь Джордж, не верящую мне, когда я говорю ей о том, что не знал, будто ты можешь быть столь чертовски безответственным. Она обвиняет меня, что я позволил тебе взять их туда. И, учитывая то, что я понятия не имел, что ты их туда брал, угадай, кого я, к чертям, виню в произошедшем?
После столь долгой диатрибы2 вздохнуть пришлось даже Реджи. Энтони поначалу выглядел шокированным, однако теперь ему стало довольно неуютно, особенно после того, как его жена уставилась