чтобы учение Церкви оставалось для нас набором туманных истин, едва ли находящих свое отражение в жизни, чтобы мы лишь поверхностно, время от времени, соприкасались с ним. В таком случае мы оказались бы “в изгнании”, куда худшем, нежели Вавилонское рабство. Величайшим врагом Божиим в мире является невежество – причина и корень всякого зла, отравляющего целые народы и тревожащего множество душ[232].
Мы хорошо знаем, что отсутствие религиозного образования – это серьезный недостаток, характерный для многих христиан. Более того, многие христиане заражены заблуждениями, а это зло – похуже, чем простое невежество. Было бы весьма печально, если бы мы сами, из-за отсутствия необходимых познаний в области веры, не смогли помочь окружающим нас людям познать Христа, не принесли им света, необходимого для понимания Его учения!
18.2 Во время сегодняшней Литургии мы читаем начало Евангелия от Луки[233]. Евангелист сообщает нам, что он решил описать жизнь Иисуса Христа, дабы мы как следует познали то учение, в котором были наставлены. Все мы, совершающие свое земное странствие, обязаны глубоко усвоить учение Христа. Нам не следует думать, будто мы уже достигли христианского совершенства. Мы не должны удовлетворяться уже достигнутым уровнем познания Христа и Его учения. Любовь побуждает нас все глубже узнавать того, кого мы любим. Врач, архитектор или адвокат, желающие стать по-настоящему компетентными в избранной ими профессии, не довольствуются окончанием университета, но учатся всю свою жизнь. Это прямо касается и христианина. Слова, когда-то сказанные Блаженным Августином: Ты сказал: с меня довольно? – Ты погиб![234], относятся и к углублению в истины веры.
Качество инструмента, – а мы все являемся инструментами в руках Божьих, – может становиться все выше и выше. Здесь постоянно могут открываться новые горизонты. Мы можем день ото дня становиться все более совершенными, любить все больше и больше. Однако мы никогда не достигнем этой цели, если наш разум не будет получать регулярной порции здравого учения. Сколько уже раз было сказано, что ирландский старик, не знающий ничего, кроме молитвы Розария, может быть несравненно более святым, чем я со всем своим образованием. Вполне вероятно, так оно и есть. Из уважения к упомянутому старику я готов согласиться, что так и должно быть. Однако если подобные утверждения высказываются лишь для того, чтобы поставить под сомнение необходимость знания богословия в той мере, в какой знаю его я, то они не убеждают меня. Я не могу согласиться с ними ни в отношении себя самого, ни в отношении ирландского старика. Что касается старика, то все ирландские старики, которых мне только довелось знать, с их Розарием, с их евхаристическим благочестием (…) жаждали более глубокого познания своей веры. Что касается меня самого, то стоит заметить, что хотя мало знающий человек и может быть добродетельным, невежество, все же, добродетелью не является. Правда, были такие мученики, которые не могли внятно изложить