он интеллектуально, она – эротически. Хотя запись появилась за двадцать два года до переписки с Уорком, это своего рода постскриптум к неудаче письма: Акер и Сондхейм упоминают письма, в которых они назначали друг другу свидание в Нью-Йорке. Тема страдания подхватывается то одним голосом, то другим. Видео завершается сценой, в которой Акер записывает свои фрустрации на школьной доске – мелом, скрипящим в абсолютной тишине.
Все интимные письма несут функцию соблазнения, словом заменяется жест, а образом – тело. Борьба за интимность в переписке – это столкновение с интимностью, неуверенностью в том, что лучше/проще: самому желать или быть желанным. Ни одна позиция не дается авторам легко, и они снова и снова тасуют образы и обмениваются ими, словно бейсбольными карточками. Даже соблазняя друг друга, Акер и Уорк хотят, чтобы их соблазняли.
Мы видим, что сама Акер понимает желание не так, как нарраторы ее романов. Возможно, она осознаёт, что имидж персоны, который она тщательно проработала и реализовала, имеет обратную сторону, неподконтрольную ей. Вероятно, она хочет отношений между этой персоной и ее собеседником, а не отношений Кэти Акер с Маккензи Уорком. Но с первых писем она скрывается за образом. Чтобы перестать скрываться, ей нужно больше писать или же стереть и написать себя заново. Тут есть странная логика приращения: каждую формулировку нужно читать как саму по себе, так и в составе всего текста. Повторение и переписывание окружены вихрем цитат: можно увидеть, как два писателя в борьбе с собственными предрассудками используют подлинную библиографию конца двадцатого столетия.
Акер очень интересен Кен Уорк, он только что опубликовал книгу «Виртуальная география» о влиянии медиа на повседневный опыт. В книге описан мир, где вместо корней торчат антенны, а вместо летописей – узлы связи. Эта книга заложила основы его последующих работ. Нарративные конвенции медиа превращают войну в видеоигру, а повседневность – в опосредованное присутствие, где репортер дает интервью, чтобы в полной мере передать событие; Уорк разрабатывает этот феномен, раскрывая грани своей вовлеченности как зрителя или читателя.
Как и «Синие кассеты» в 70-е годы, эта переписка симптоматична для двух образованных людей в художественной, критической и политической среде 90-х, которые соблазняют друг друга критической теорией и отсылками к поп-культуре. Как документ эпохи переписка отражает странное равновесие между высокой и низкой культурой – своего рода интеръязык, возникший из слияния континентальной философии, психоанализа и постмарксистских культурологических исследований. Они обсуждают Берроуза, Хичкока, Гурджиева, плюшевые игрушки, музыку Portishead, «Книгу Перемен», «Спасение» Тодда Хейнса, научную фантастику и приключенческие блокбастеры, феноменологию Альфонсо Лингиса, эпоху ТВ-сериалов, «Секретные материалы», «Симпсонов» и «Бивиса и Баттхеда»; романы Эльфриды Елинек, работы Спинозы, Бодрийяра, Джудит Батлер, Батая, Бланшо,