Теперь лицо было узкое и смуглое и более молодое. Под ним рубашка и галстук, без пиджака. Ричер спокойно выдержал взгляд. Три или четыре секунды. Лицо исчезло, и дверь захлопнулась.
На этот раз тишина продолжалась дольше, где-то около двадцати минут. Затем появилось третье лицо. Шаги, шум дверной ручки, дверь открылась, пристальный взгляд. «Это тот, кого мы искали, да?» Третье лицо снова оказалось постарше: мужчина лет пятидесяти с лишним, уверенный, с густыми седыми волосами. Мужчина был в очках с толстыми стеклами, и глаза за ними оставались спокойными. В них ощущалась работа мысли. Похоже, этот мужчина привык к грузу ответственности. Наверное, какой-то начальник. Ричер устало посмотрел на него. Слов по-прежнему не было. Общение отсутствовало. Мужчина долго смотрел на Ричера, затем его лицо исчезло, и дверь снова закрылась.
То, что происходило за дверью – чем бы это ни было, – продолжалось почти целый час. Ричер сидел один в комнате, предоставленный самому себе, уютно устроившись на полу, и ждал. Наконец ожиданию настал конец. По коридору возбужденным стадом прошла целая толпа. Ричер ощутил топот и шарканье ног. Дверь открылась, и в комнату вошел седой мужчина в очках. Задержавшись одной ногой на пороге, он перенес весь свой вес на другую, наклоняясь вперед.
– Пора поговорить, – сказал мужчина.
Два младших агента протиснулись мимо него и встали по сторонам, будто эскорт. Подождав немного, Ричер рывком поднялся с пола и вышел из угла.
– Я хочу позвонить, – сказал он.
Седой покачал головой.
– Звонки будут потом. Сначала поговорим, ладно?
Ричер пожал плечами. Вся проблема с нарушением конституционных прав заключается в том, что должны быть свидетели. Только в этом случае можно что-либо доказать. А два молодых агента ничего не видели и не слышали. Или, может быть, они видели спустившегося с небес Моисея, читающего текст Конституции по каменным табличкам. Возможно, впоследствии они подтвердят под присягой, что видели именно это.
– Так что пошли, – заключил седой.
Ричера вывели в серый коридор, где его сразу же обступила целая толпа. Там были и женщина, и рыжеватый мужчина с усами, и пожилой мужчина с повышенным давлением, и молодой парень с узким лицом. Толпа гудела, словно растревоженный улей. Дело было уже к ночи, но эти люди пребывали в крайней стадии возбуждения. Они буквально парили по воздуху, опьяненные успехом. Ричеру было хорошо знакомо это чувство. Он сам его испытывал, и не раз.
Однако он заметил, что толпа разделена. Здесь были по меньшей мере две группы. Отношение между ними было напряженным. Это стало очевидно, когда Ричера повели по коридору. Женщина почти прилипла к его левому плечу, рыжеватый мужчина и гипертоник не отставали от нее. Это была одна группа. Справа от Ричера шел парень с узким лицом. Он один представлял собой вторую группу. Численный перевес был явно не на его стороне, и парень был от этого не в восторге. Ричер ощущал руку парня у своего локтя, словно тот