Линды она споет песню о любви.
Все захлопали, ибо Эстер была известной личностью. И вот она вышла под свет софитов в длинном черном платье и черных кружевных перчатках. Черные волосы прикрывала черная кружевная вуаль.
– Она решила похоронить Линду?
– Или прикопать ее желание выйти за тебя замуж любой ценой.
– Слушай, а как же твои квадратные километры? Назад после дня рождения не отберут?
Но тут Эстер протянула руку к залу и запела:
Любовь, рожденная свободной,
Взлетев, увидела Тебя.
Волненье страсти благородной
Пронзило душу, теребя
Ее сомненьем и бесстыдством.
Пусть это – искренний обман,
Надеждой сердце истомится,
Хоть правды горестен туман.
Но все равно, за светом – тени
Придут, как истина, извне.
Тебя, мой милый, не изменишь…
Но помни, друг, ты нужен мне!
Весь зал дружно захлопал. Бернат посмотрел на Иржи.
– У вас точно ничего не было?
– Интересно, когда бы я успел? Да и еще под круглосуточным наблюдением твоих секьюрити?
– Интересно, о ком тогда она так красиво переживает? – Прикрыл глаза Бернат.
– Подойди и спроси. А еще лучше, пригласи к себе на ночь скрасить твое одиночество.
– Спасибо! – Сказала Эстер в микрофон. – И, если эта песня вам понравилась, я спою еще одну.
Прости меня, мой Ангел нежный!
Ладонь тяну к тебе с мольбой.
Но вижу профиль безмятежный
И путь, начертанный судьбой.
Пытаясь стать однажды ближе,
Зажглась от теплых твоих рук.
В глазах взволнованных я вижу
Огонь сомнений и разлук.
Возможно, я молю напрасно,
Терзая душу вновь и вновь …
Но повторяю ежечасно:
Вернись, Любовь!
– Иржи!
– Бернат! Уверяю, что именно тут я совершенно не при чем! Мало ли на свете привлекательных мужчин? Утешь девушку, ей полегчает!
Эстер, под аплодисменты, с букетами цветов, скрылась в двери служебного входа.
– Брат, это твой шанс! Используй его с толком. Она действительно очень хорошая женщина.
– А ты, тем временем, к той, беловолосой?
– Глупость, Бернат, не лечится. – Иржи сам наполнил бокал и подал брату. – Давай, для храбрости!
Через две минуты старший граф Измирский скрылся в двери служебного хода. Посидев, на всякий случай, минут десять за столом, Иржи приподнялся, отыскивая взглядом до каждой родинки знакомую фигуру. А отыскав, черкнул пару строк и подозвал официанта:
– Вон той даме, пожалуйста! – Он неспешно поднялся и вышел на террасу. На небе висела полная луна. Уже четвертые сутки.
– Чертово местечко! – Тихо прошептал Иржи, оборачиваясь на цокот каблучков.
Рассекая темноту ночи протянутыми белыми руками, к нему шла бесподобная Юдифь.
– Милый! Только мой! – Прошептала она, зарывшись носом ему в волосы. – Я от тебя схожу с ума!
– Пойдем? –