сигаретный дым.
Если в полночь не будем спать,
Познакомлю с моим домовым.
Когда я проснулась утром, один из резиновых львят и пушистый котёнок валялись на полу под телевизором. Наверное, в эту ночь сморенный болезнью Андрей спал слишком крепко и не поднялся, чтобы подать игрушки уронившему их не в меру игривому домовому.
Воскресный день часу в шестом…
Терпеть ненавижу воскресенья! День, отданный целиком и полностью хозяйственным заботам – выброшенный из жизни. Нет, я, конечно, делаю всё, что надо, и даже более того, чем утруждают себя другие работающие современницы, а подчас – и домохозяйки. Но, Боже мой, как же это скучно!
Все воскресенья до безобразия одинаковы. Утром, когда, казалось бы, можно поспать подольше, по закону подлости, непременно проснёшься ещё раньше, чем в какой-нибудь там четверг. Потом совместный семейный завтрак, ведь в рабочие дни я встаю, когда сын уже уходит в школу, тогда как муж обычно не поднимается раньше, чем уйду я. А тут вдруг такая идиллия: сидим втроём, вроде как родные, яичницу традиционно-воскресную дружненько жуём, только мы с Митькой – в виде омлета, а Андрей – глазунью.
Потом совместный поход на рынок, вернее, поездка, потому как у нас есть старенький «Жигуль». И извечно-равнодушное Андрея «что хочешь» в ответ на вопрос, что приготовить. Всё, что не жареная курица, эмоций у него не вызывало, но не могла же я жарить её ежедневно!
А далее практически одновременные готовка, уборка и стирка с тем, чтобы вечером перегладить то, что высохло, разложить по полочкам то, что выглажено и, покормив мужиков ужином, в очередной раз перемыть посуду. И так без конца, и так – до конца…
– Слушай, Митька, тебе не кажется, что в этом углу у нас какой-то неприятный запах?
– Это мягко сказано, – ответил сын. – Просто воняет!
Я произвела ревизию на стеллаже, перебирая все стоящие на деревянных полочках предметы, но ничего такого, что могло бы издавать запах гниения, не находила. Одинаковые по цвету и разные по размеру металлические коробочки с солью, сахаром, мукой… Тряпичный мешочек с орехами, чистые кастрюли, вазочка с конфетами… И картонная пачка «Геркулеса»… На мой визг Митька, только было вышедший из кухни, тут же примчался обратно. Андрей лишь вяло поинтересовался, не вставая с тахты в комнате, по какому поводу вопли на этот раз.
– Ну, и чего страшного? Всего лишь маленький мышонок. Что так волноваться-то, – философски рассуждал Митька, разглядывая содержимое злополучной пачки через маленькое отверстие, проделанное сверху. – Он же совсем маленький. И пару дней уже, как дохлый. Залез, наверное, поесть «Геркулеса», объелся, а вылезти из коробки не сумел. А потом захотел пить и умер.
– Логично, – ответила я. – Но это не значит, что мне нравится жить в доме, где обитают мыши… Будь другом, выброси за ворота, а?
– Всю пачку или только мышонка? – уточнил Митька, знающий за мной грех крайней бережливости.
– Господи, конечно же, всю!
И Митька