«Освобождение»: «Контрудар?! В Померании?!». Иванов даже не удержался от хмыканья – настолько похоже Пётр Николаевич сыграл… нет, не фюрера: надежду на чудо.
– За компанию – с кем?
– Генеральный директор, главный инженер, директор по производству, директор…
– Хватит! – обречённо махнул рукой прокурор: энтузиазма, как не бывало.
– Так ведь это ещё не всё! – «тут же послушался» Иванов. – Есть ещё и чины в главке, которым не только должностная инструкция, но и сам Бог велел…
– Я же сказал: хватит! – поморщился прокурор. – Александр Сергеевич, что у тебя за манера, такая: сыпать соль на раны!
– Так в медицинских же целях, Пётр Николаевич… виноват.
Почувствовав небольшой перебор, Иванов одной рукой прикрыл рот, чтобы уже обеими тут же отработать «Хэндэ хох!». Укоризненно покосившись одним глазом на следователя, Пётр Иванович тяжело вздохнул.
– Эх, Александр Сергеевич, Александр Сергеевич… тут такие, понимаешь дела, а тебе всё шуточки!.. Лучше бы сказал, что делать будем?
– Тянуть резину!
Прокурор скрипнул зубами, и уже изготовился к ответной речи, но, взглянув на абсолютно серьёзного Иванова, передумал и отказался от намерения.
– Ты не шутишь, Александр Сергеевич?
– Я никогда не был так серьёзен, Пётр Николаевич.
– Поделись!
– Классика, Пётр Николаевич!
Вот теперь Иванов усмехнулся.
– ??? – частично ожил прокурор.
– «Или шах помрёт, или ишак сдохнет»! Помните Ходжу Насреддина, Пётр Николаевич?
На лице прокурора обозначилась слабая улыбка. Сомнение в его взгляде боролась с надеждой – и с переменным успехом. Наконец, Пётр Николаевич, как всегда, полурешительно-полуобречённо махнул рукой.
– А у тебя получится, Александр Сергеевич?
– Не впервой, Пётр Николаевич!
Иванов панибратски обнял прокурора за плечи: «время обнимать, и время уклоняться от объятий». Конечно – нарушение «устава», но в меру, особенно в критических ситуациях, это было не только можно, но и нужно. Даже полезно – для сохранения физического и психического здоровья начальства.
– Я бы добавил ещё одну фразу, но она будет совсем «не из устава»…
– Добавь – разрешаю! – снисходительно покосил глазам Пётр Николаевич.
– «Не ссы, Маруся: я – Дубровский!».
Прокурор рассмеялся – как всегда, в половинном формате: полунервно, полуоблегчённо.
– Никакого у тебя почтения к начальству, Александр Сергеевич!
Ни малейшего!.. Ладно: действуй… Кстати, занеси мне дело: хочу ознакомиться с ним.
– В очередь! – усмехнулся Иванов.
– Не понял… – так и сделал Пётр Николаевич.
– Становитесь в очередь, Пётр Николаевич! За товарищем Городецким: он первым захотел ознакомиться.
Пётр Николаевич задумчиво поелозил рукой по щеке.
– Отдал, значит…
Иванов развёл руками.
– Ну, казните меня!
– Ну,