что в обществе не может быть осуществлено никаких эффективных изменений, пока миллионы людей не обдумают и не пожелают этого, является одним из тех обоснований, которые дороги ленивым и неэффективным».104 Суть можно определить ещё яснее. Для рабочего-интеллектуала-марксиста Йосифа Дицгена «господствующий класс придерживается дедуктивного принципа, того предубеждённого ненаучного мнения, что духовное развитие, воспитание и образование должны предшествовать материальному разрешению социального вопроса».105 Ну, и чтобы совсем разжевать: «Революция не произойдёт в тот день, когда 51% рабочих станут революционерами; и она не начнётся с создания аппарата принятия решений».106
Это будущее во многих отношениях будет хуже, чем настоящее. Мир станет более жарким, более загрязнённым, с более суровой погодой и уменьшенным биологическим и культурным разнообразием. Богатые будут богаче, а бедные ещё беднее. Людей станет слишком много. Демократия будет всё более очевидно выглядеть как фасад олигархии. «Но если бы президент был католиком (или чернокожим) (или женщиной) (или евреем) (или геем)» – этот мешок с фокусами почти пуст. Как обсуждается ниже («Прекариат»), тенденции на рабочем месте, все из которых плохие, будут ухудшаться. Учитывая вездесущность (и беззаконие) жандармского государства, тайные заговоры будут невозможны, кроме как на самом высоком уровне, где они в привычном порядке вещей. Учитывая необъятность армии и военизированной полиции, восстание в традиционном смысле было бы массовым самоубийством. Тем не менее, если возникнет всеобщее сопротивление, произойдёт кровопролитие и множество разрушений. После революции мир будет разрушен, даже если катастрофа не дотянет до уничтожения цивилизации, которого жаждут определённые люди.
Этот новый мир не забудет о старом мире, из которого он возник. Всё это слишком незабываемо. Останутся технические знания, в самом широком смысле: знания, которые были недоступны для первобытных обществ и, на самом деле, для них не нужны – например, грамотность. Ни в прямом, ни в переносном смысле новому миру не придётся изобретать колесо. Не придётся полагаться только на устную традицию своей истории. Меня не волнует, насколько отчуждённо к этим навыкам относятся некоторые интеллектуалы-примитивисты, чьи собственные навыки грамотности и счёта иногда бывают высокого уровня. На практике примитивисты используют их повсеместно.
Джон Зерзан, самый известный примитивист, признаёт – хотя, возможно, некоторые из его последователей и нет, – что переходный период должен быть.107 Я думаю, он недооценивает, насколько серьёзными будут последствия коллапса цивилизации. Хотя он охарактеризовал сельское хозяйство как (моя фраза, а не его) экономический аспект отчуждения,108 он считает, что часть перехода от сельского хозяйства будет включать в себя местную пермакультуру и даже городское садоводство.109