Я слышу, что говорят люди. Ты уже льнешь к шпане. Как твоя мамаша. У этой грязной шлюхи вечно в одном месте зудело. Ты выставляешь себя напоказ, распаляешь мужиков. Так вот, я за тобой слежу, поняла? И задам тебе хорошую взбучку, если с кем-нибудь поймаю. Оставь-ка мужиков в покое и сделай так, чтобы и они к тебе не лезли.
Майра с беспокойством слушала его.
– Ты спятил! – воскликнула она. – Я ни с кем… ничего…
Батч осклабился.
– Я тебя предупредил. Ты созрела для этого, и вот-вот начнется. Ладно, только попробуй, и увидишь, что с тобой будет.
Майра поднялась с пола. «Тебе еще надо поймать меня за этим», – подумала она.
– О’кей, теперь пойди и сообрази чего-нибудь поесть. До тебя все дошло, а?
Она повернулась к двери, но он протянул руку и рванул ее назад.
– Дошло?
– Да, да! – нетерпеливо воскликнула Майра.
Батч похлопал по своему широкому ремню.
– Если я когда-нибудь накрою тебя врастяжку с парнем, шкуру со спины спущу!
Майра выдернула руку и с чуть дрожащими коленями вышла из гостиной.
К дому подкатил ветхий автомобиль, и из него вышли трое. Майра поспешила к двери, выглянула и побежала в свою комнату. Ее глаза заблестели от возбуждения, и едва заметная улыбка появилась на губах. Приехал Гарни со своим хвастуном боксером. Гарни вызывал трепет в сердце Майры и очень волновал ее.
Сэнки, боксер, шагал по разбитой дорожке понурив голову. Его большие руки расслабленно свисали по бокам. Его тренер, Хэнк, тревожно наблюдал за ним.
Сэнки поймал взгляд Гарни и мотнул головой, но он казался озабоченным. Гарни высматривал Майру, а Сэнки порядком осточертел ему.
Все трое остановились на веранде. Батч вышел из гостиной.
– Давно вас тут не было, – сказал он. – Как идут дела?
Гарни сделал знак своим приятелям. Сэнки не обратил на это внимания, но Хэнк осторожно кивнул. Батч был рад приехавшим.
– Да садитесь вы, ей-богу, – продолжал Батч. – Как ваш парнишка, входит в норму?
Под прикрытием шума, который произвели пододвигающиеся стулья, Гарни проскользнул в дом, нашел комнату Майры и, открыв дверь, просунул голову внутрь.
Майра красила губы. На ней был бюстгальтер и белые трусики. Она резко обернулась, увидев лицо Гарни в засиженном мухами зеркале.
– Ну-ка, убирайся! – крикнула она.
Гарни вдруг почувствовал, что у него пересохло во рту. Он шагнул в комнату и, закрыв дверь, прислонился к ней спиной.
Гарни был верзила со сломанным носом и широкой щелью рта. Глаза его всегда немного бегали. Он крикливо, ярко одевался – носил черные костюмы в желтую или розовую полоску и красные или желтые хлопчатобумажные рубашки. Сам он считал себя неотразимым красавцем.
– Ник… проваливай, – вдруг встревоженно попросила Майра. – Старику это не понравится. Прошу тебя…
Гарни обошел кровать и протянул руки к Майре. Она отскочила, глаза ее стали большими и испуганными.
– Если ты сейчас же не уберешься, я закричу, – пообещала она.
– Да ну, милашка, зачем так говорить… –