печали.
Не пойте длинных песен, журавли,
И не звените райскими ключами.
На дно берлоги падает медведь,
Как в омут со скалы замшелой камень.
Листва темнеет, как от солнца медь,
И гаснет по лесам и рощам пламень.
«Жизнь покачнулась на весах…»
Жизнь покачнулась на весах,
Но удержалась.
В небесах
И на земле вражда бушует,
И гаснут звёзды там и тут,
Дороги в никуда ведут
И речка образ твой ворует…
Словно следы от стоп Христа,
На глади
Контуры лица
Вниз по течению мерцают.
Звезда, попавшая в глаза,
До смерти не прожгла тебя,
Лучи глагол твой залатают,
Он станет чистым, как роса,
Звенящ, как неба полоса.
К Отчизне простирая руки,
Услышишь звон колоколов,
Ужель и он устал от слов —
Тот,
Кто за Слово принял муки?
Сместилась линия весов,
Отпали стрелки от часов —
Секундная и часовая…
Одна минута до утра,
А дальше зеркала у рта
Вздохнёт,
Как бездна мировая.
Крушение
Дрожь по составу пробежала,
Как бы по коже бегуна,
И, оттолкнувшись от вокзала,
Гонимый силой колеса,
Помчался, набирая скорость,
Набитый русскими людьми.
А я торчал в окне по пояс,
Кричал: «Красиво, чёрт возьми!»
И взял уродец преисподней,
Нарушил ход людских судеб.
Откос! Удар! Погибли сотни
Беспечно, как Борис и Глеб.
Как нитку разорвало рельсу
На повороте бытия…
Ногтями вырежу я дверцу:
– Ну здравствуй, Родина моя!
Деревня
Заросла лопухом и крапивой,
Не найти ни окон, ни дверей.
Замутились нечистою силой
Озерки, где таскал пескарей.
То, что брошено – не безобразно.
Значит, я этот вид заслужил.
Потому что бездумно и праздно
Я отцовскую жизнь доносил.
Покаянная ночь бесконечная,
За свечой догорает свеча…
Лишь поэзия – стерва сердечная,
Из-за левого смотрит плеча.
Фотография
Лесной посёлок. В окнах Кама.
И у завалинки втроём —
Отец с сестрёнкой, рядом мама,
А я сбежал за окоём.
Вернуться в круг былой стараюсь,
Скользя по жизненному льду…
И всё же, сколько ни пытаюсь,
В тот объектив не попаду.
«В этой деревне уныло…»
В этой деревне уныло,
Словно никто не живёт.
Кто-то тоскует постыло,
Кто-то без удержу пьёт.
Мучают дети собаку,
Землю швыряют в трубу.
Баба стирает рубаху,
Но неизвестно кому.
Редко земель этих житель
В