формирования и необходимым командным опытом даже в масштабах отделения солдат (12—15 человек), хотя в её воспоминаниях говорится и о большем количестве подчиненных. При этом, справедливости ради, надо отметить, что в русской армии того времени крайне сложно было бы женщине-доброволице успешно командовать солдатами-мужчинами. Как она отмечала на страницах книги «Яшка», когда её подчиненный солдат проявил открытое неповиновение и отказался заступать на пост, она не смогла заставить его выполнять свои обязанности по службе. Вместо него она сама простояла 3 часа на посту, после чего приняла решение оставить военную службу. Именно в этот период выбора дальнейшего жизненного пути и произошла её судьбоносная фронтовая встреча с Родзянко.
Военное обучение с кулачным пояснением
Масштабная агитационная кампания, сопровождавшая создание военного формирования из женщин-доброволиц, дала неожиданно высокие результаты. По состоянию на начало июня 1917 года только в Петрограде набралось около двух тысяч женщин, желавших поступить на военную службу. Пришлось их разделить на два подразделения, примерно по тысяче человек в каждом. Воинское формирование численностью 1000 человек в военной практике тех лет соответствовало штату пехотного батальона. Одновременно, помимо забракованных по результатам медицинского освидетельствования, Бочкарёва проводила отсев кандидаток по установленным ею самой критериям.
Судя по её стилю руководства и поведению в женском подразделении, она внедряла усвоенную ею за годы военной службы модель обучения и воспитания новобранцев, характерную для русской армии революционного периода. Для этого она настояла на полном единоначалии и отсутствии солдатских комитетов в создаваемом женском формировании. Она обосновывала свой подход необходимостью соблюдения этих условий для поддержания твердой воинской дисциплины. Хотя сама она при этом не была образцом исполнительности, дисциплинированности и соблюдения формы одежды. На многих фотографиях того времени она изображена с расстегнутым воротом гимнастерки и без поясного ремня. Даже находясь в строю, встречая иностранных гостей или принимая рапорт дежурной. Более того, в общении с генералами и даже с военным министром она часто переходила на крик, отказывалась выполнять приказы, срывала с себя погоны и грозилась самовольно оставить свое подразделение. По её же воспоминаниям за прямое неповиновение и отказ выполнить приказ о создании солдатского комитета её грозились расстрелять и Половцов, и Керенский.
Сама же она при этом пыталась добиваться беспрекословного подчинения доброволиц путем грубости и рукоприкладства. Генерал Половцов в своих воспоминаниях прямо на это указывает: «…в самой роте происходят недоразумения: 4-й взвод, где собрались более интеллигентные особы, жалуется, что Бочкарёва слишком груба и бьет морды, как заправский вахмистр старого