лопатой сзади, ухватил его за руку. – Даже если мы сумеем откопать всех, дороги слишком плохи. Мы должны держаться вместе. Ваш грузовичок, пожалуй, лучшее, что у нас есть.
Бенедикт посмотрел на свою машину, потом снова на Армана.
– В чем дело? – прокричал тот, чувствуя, что тут что-то неладно.
– У меня нет зимних покрышек.
– Нет зим… – Но Гамаш оборвал себя на полуслове. Когда горит дом, искать виноватых – неподходящее время. – Ладно. – Он повернулся к Мирне и Люсьену. – Моя машина немного защищена машиной Мирны, которая действует как щит. Мою нам, вероятно, удастся откопать.
– Но я должен вернуться в Шербрук, – сказал Люсьен, показывая на свою машину, которая теперь представляла собой еще один сугроб во дворе.
– И вернетесь! – прокричала Мирна. – Только не сегодня.
– Но…
– Выкапывайте, – сказала Мирна, показывая на «вольво» Армана.
– Чем?
Арман показал на портфель Люсьена.
– Нет, – сказал нотариус, прижимая портфель к себе, как плюшевого мишку.
– Отлично, – сказала Мирна.
Она выхватила портфель из его рук и принялась спихивать им снег с дверей; Бенедикт тем временем работал лопатой, а Арман оторвал деревянные планки с крыльца дома, подсунул их под задние колеса, ботинками надежно забил их подальше.
Люсьен продолжал стоять.
Наконец им удалось открыть двери. Мирна силой затолкала нотариуса на заднее сиденье, села рядом с ним.
– Вы за рулем! – прокричал Бенедикт Арману, показывая на водительское сиденье. – Я буду толкать.
– Non. Когда мы начнем двигаться, мы не должны останавливаться. Мы опять застрянем. Тот, кто толкает, останется здесь.
Бенедикт задумался.
«Бог ты мой, – подумал Арман. – Он и в самом деле думает, не остаться ли ему».
– Садитесь! – приказал он.
Молодой все еще в нерешительности уставился на пожилого.
– Все получится, – сказал Гамаш. На сей раз он говорил мягче, а снег продолжал падать, и драгоценные мгновения уходили. – Садитесь.
Бенедикт протянул было руку к водительской двери, но Арман остановил его.
– Садитесь, – с улыбкой сказал он и показал на пассажирскую дверь.
Мирна во второй раз проверила, пристегнулась ли она, потом закрыла глаза и вздохнула. Глубоко. И помолилась.
Машина начала сдавать назад: Гамаш очень медленно и осторожно нажимал педаль глаза.
Автомобиль словно задумался, преодолевая уступ досок.
Колеса поднялись приблизительно на дюйм снежной массы со льдом и оказались на деревянной поверхности.
Обретя сцепление, машина двинулась. Дюйм. Шесть дюймов. Фут.
Бенедикт выдохнул. Мирна выдохнула. Нотариус пытался дышать глубоко.
Арман включил переднюю передачу и немного повернул рулевое колесо, и теперь они двигались назад к проезду, высаженному соснами.
– О merde, – сказал Бенедикт.
Мирна просунулась вперед между сиденьями и увидела то, что видел он.
Выезд