ожил фиолетовый плащ. Черный осьминог волос медленно вздымается, демонша усаживается на колени.
Сидит, огненные глаза смотрят в одну точку.
– Тебя должен был убить Гараго, – сказала подавленно.
– Гараго мертв.
Молчание.
Женщина трогает пальцами шею, там следы ядовитых дротиков из ее же арсенала. С момента, когда я ее обезвредил, прошло часа четыре.
– Меня будет искать Ян. У него много…
– Ян мертв.
Ее лицо повернулось ко мне, пальцы отвели непослушные кудри от глаз.
Смотрит на меня, но не совсем. Пытаюсь понять, что привлекло ее внимание…
Зажатый в ее перчатке булыжник хрустнул.
– Я отдала твое оружие мальчишке. Оно вновь у тебя.
Теперь смотрит мне в глаза. На губах слабый оскал, в глазницах клубится магма, зрачки словно угли.
– Ты его…
Уголок моих губ приподнялся.
Я не делал то, о чем она подумала. Но разубеждать не спешу. Не одному же мне страдать от потери…
Моя ладонь погладила «Вампира», я выключил, ремень винтовки обнял туловище наискось.
– Брать чужое плохо, Ксара… Да, твое имя он назвать успел. Не хотел давать тебя в обиду, бедный парень.
Из ее глаз пыхнули два огненных облачка, будто циркач брызнул на факел горючим, и веки опустились. Она склонила голову, кулаки сжались.
– Он же был ни при чем…
Мой сапог пихнул ее в плечо, она упала на спину. Ей в лоб уставился черный глаз дробовика.
– Борис тоже был ни при чем. Это ведь у меня, не у него, кое-кто спер вещи, да еще приговорил их хозяина к смерти. Это ведь мне, не ему, пришлось тащиться на гребаное болото за тобой, чтобы вернуть вещи. Но друг не хотел давать меня в обиду…
Я надавил на курок, слабый скрежет.
Ее глаза открылись.
– Тогда убей.
Я усмехнулся.
– Ты меня ограбила, из-за этого погиб мой друг.
Дробовик убрал.
– Даже не надейся отделаться так легко.
Присел на корточки, пальцы схватили ремешок рядом с ее ключицей, крепит плащ к телу, я притянул краснокожую к себе, смотрю в глаза близко.
– Брать чужое плохо. Вспомнишь это даже во сне.
Хорошо, что не вижу свою улыбку.
– Я теперь твой судьявол.
Демонша оскалилась, словно зеркало, повторяет выражение моего лица.
– Сниму браслет – вырву твой глаз и сожру. А второй будет на это смотреть. Потом и его вырву. И скормлю тебе, ублюдок! А после – надену на тебя эту игрушку.
Подняла руку, демонстрируя рабраслет.
Я кивнул.
– Только не забудь прежде воскреснуть.
Распрямился.
– Поднимай задницу.
Ксара сидит. Смотрит так, будто хочет сжечь. И почему я не удивлен?
Я развернулся, лестница повела вниз. Через несколько шагов сзади зарычало, так демонша пытается скрыть боль. К шороху моих шагов добавился такой же.
Моя голова дернулась в сторону – затылок ощутил холод снаряда, но камень все же пролетел мимо вперед.
Я улыбнулся.
– Браслет