дух,
Пока склюнул звезду
Простодушный петух.
Я горела, тонула,
На помощь звала,
Обнаружить сначала
Себя не могла.
Ты ушел. Я – осталась.
Ты – сгинул. Я – здесь.
Ты в моем кипятке
Просто выкипел весь!
Но «ахи» в полном объеме не успели последовать, потому как в ту же минуту раздался ленивый телефонный звонок, и, сняв трубку тоже на какой-то замедленности, Вениамин неожиданно встрепенулся и произнес:
– Конечно! Я всегда рад видеть тебя у себя!
Положив трубку, он, немного посидев в задумчивости, сказал:
– Ну сейчас у нас, кажется, есть возможность поразвлечься.
– Еще один клоун едет? – игриво спросила Люся Ряпис.
– Почти, – буркнул Вениамин и предупредил: – Только при нем, прошу, не хаять ничего архаичного, ибо он не только закоренелый казакоман, но и, кажется, какой-то у них предводитель на Дону.
– А как его зовут-величают? – спросил Чернай, считая, что знает всех до бесконечного колена бунтарей.
– Геннадий Куимов! – ответил Вениамин.
И тут же из первой комнаты донеслось:
– Кто это меня к ночи поминает?
В прогале дверей, ведущих в комнату, где собралась молодежь, возник высокий, не очень складный мужчина.
– Я с вами знакомиться не буду, – сказал он с порога, – потому как – из-за множества – всех перезабуду. А во-вторых, отвечу на тот вопрос, который наверняка томит хозяина, почему я так быстро очутился в его объятьях? Просто догадался позвонить от подъезда.
Бейм пододвинул ему стул.
– Но я ненадолго, – предупредил Куимов, – потому как нынче же уезжаю.
– А где вы живете? – спросила Марина Тяпич с той долей лукавства, с которой рисовала, видимо, интимные части своего тела.
– В городе, который, как хорошая женщина, имеет три прозвания.
– И какие же? – это выструнила свой голосок Геля, радуясь, что фраза не содержала ни одной «эр».
И Куимов неожиданно именно выделил эту злосчастную букву, продекламировав:
– ЦаРицын – СталингРад – ВолгогРад.
– Я ни разу не была в вашем городе, – сказала Марина, – хотя объехала и Париж, и Лондон, и Нью-Йорк…
– Значит, у вас еще все впереди, – произнес Куимов.
– И еще нам сказали, что вы – казак, – подал голос Борис Увях.
– Совершенно верно! И даже внук двух атаманов.
– И документы на это имеются? – поинтересовался Швейбель-Шваронок.
– Конечно.
– Ну и вы думаете казачество возродить? – поинтересовалась поэтесса.
– Непременно!
– Ну и какая же будет его роль? – этот вопрос надрало задать Конебрицкого.
– Прежняя, – коротко ответил Куимов.
– Намекаете на погромы? – уже совсем раскартавилась Геля.
– Нет, на спасение России.
– А от кого ее надо спасать? – поинтересовался клоун.
– От всех мерзавцев, которые