Лешего Егорче стало известно еще в прошлом году. Неизвестно с чего у мужика так поехала крыша, вроде и водку он пил не больше и не меньше других. Звали его Женька, женат не был ни разу, так и жил бобылем к своим сорока годам. В одну из ночей пробрался Женька в сельскую школу. За неимением особых ценностей сторожихой там была приставлена бабка Лукерья, которую он и искромсал за ночь топором в мелкое крошево, после чего скрылся в лесах.
Поймать сразу Женьку так и не смогли, вот он и появлялся время от времени, промышляя воровством и разбоем. Неизвестно, как и где он выживал и добывал пропитание. Те, что случайно видели его, хоть и издалека, говорили, что зрелище было отвратным. Заросшее дикое существо, потерявшее человеческий облик. Отсюда и пошло со временем Леший да Леший. В розыске он, понятное дело, у милиции числился, да где там его искать свистать по лесам, коль на всю округу в восемьдесят километров всего один участковый. Который и то две недели из каждого месяца в исправном запое.
Егор долгое время помнил, как он первый раз ушел в конкретный запой. Было это еще во время бурной студенческой юности. На третьем курсе Егор по причине неуспеваемости вынужден был отправиться не без помощи родителей в формально оформленный академический отпуск благодаря человечности и взяточничеству декана.
Проработав от безделья три месяца на заводе, Егор в одну из солнечных пятниц возвращался со смены домой. С весомой получкой во внутреннем кармане куртки. Путь лежал мимо общаги, куда он и завернул пропустить с пацанами по пивку. Пропускали три дня подряд. На четвертый день Егор проснулся в постели у Майи. Без получки. Майя была с Лахденпохьи и училась курсом младше Егора.
– Майка, сколько времени? – спросил Егор, с трудом открыв глаза.
– Одиннадцать, Егор.
– Черт, мне ж на работу. Сегодня что, понедельник уже?
– Вторник, Егор.
– Да ты что? Черт, меня же уволят. Я родителям хоть звонил?
– Звонил, звонил. Ты тут что только не делал за эти дни. Мы тебя уже от вахтерш прятали потом, начиная с воскресенья, когда ты три бутылки водки разбил прямо в пакете на первом этаже.
– Беда, Майка. Ни черта не помню. Что на работе-то говорить?
– Скажешь, что заболел.
– Ты это, Май. Все, что было между нами тут, это случайно, что ли. Ты не в обиде? Все нормально?
С завода Егора все-таки уволили. Расчет был поводом для следующего загула. Майя с ним больше не разговаривала.
Дезертиров Егорча обнаружил в конце сентября, под Банной горой. Это место было на материке, недалеко от острова. По осени Егорча часто делал вылазки на материк в надежде подстрелить чего-нибудь покрупнее из дичи. Укладывал в лодку пару плотных мешков и топор. На гребях пересекал проливы, экономя топливо, прятал моторку в укромной загубине. Зарядив оба ствола, сторожко направлялся от побережья вглубь леса, не спеша поднимаясь по пологому склону к Банной горе. Удачей выпадал сохатый. Правда, удача такая была редка. Мясо Егорча коптил на костре за несколько дней и убирал в кадушках в схрон, вырытый загодя подле избушки.
В