информации, интересовавшая вора? Ведь зачем-то Костя положил эту дискету отдельно?
– Придется проверить, что здесь, – сказал я, взглянув на Жанну. Мне пришла в голову одна мыслишка, но без помощи Лены было не обойтись.
– Слушай… – я прошел в зал, обратившись к Лене, сидевшей на кресле с безучастным видом. – Ты не слышала от Кости о некоем старике Хирше?
– Хирш? – она поморщилась, как будто упоминание об этом человеке причинило ей физическую боль. – Кое- что слышала.
– У тебя нет его адреса?
– Нет, – она покачала головой. – Если ты еще не знаешь… Я не могу найти записную книжку Кости. Может быть, он взял ее с собой, понимаешь? А без нее… – она подняла на меня глаза, в которых я увидел вопрос: когда ты оставишь меня в покое?
– Старик Хирш? – с усмешкой повторила Жанна, остановившись за моей спиной. – Любопытное имечко. Кто это?
– Знакомый Кости, который мог бы помочь нам с этим, – я поднял дискету. – Иначе…
– Я помню телефон одного парня, который вращается в этой среде, – задумчиво произнесла Лена. – Звонила ему пару раз, когда Костя задерживался. Он может знать. – Старик – олень, – нараспев выговорила Жанна, точно обращаясь к кому-то четвертому, кого не видели ни я, ни Елена.
– О чем ты? – я посмотрел на нее с подозрением.
– Я имела в виду, что Хирш – это олень по-немецки, – терпеливо пояснила Жанна.
– И что это значит?
– Ничего, – она пожала плечами. – Или правильнее будет сказать – это может означать все, что угодно…
Старик Хирш оказался молодым человеком лет двадцати пяти, длинноволосым, худым, сутулым, одетым крайне небрежно, в потертые джинсы и видавший виды свитер темного цвета. Я приехал к нему с Жанной, поскольку посчитал ее присутствие необходимым. С некоторых пор мне стало казаться, что она внимательно наблюдает за мной (даже на расстоянии), и это постепенно превращалось в идею-фикс. Действительно ли она хотела помочь мне или преследовала какую-то другую цель – мне пока было неясно. Но бесспорно одно – свою подругу Лену она хотела выгородить любой ценой. И в свете ночного происшествия мне не стоило выглядеть слишком уж скрытным.
– …Я поздно узнал об этом… – глухо проговорил Хирш, бросая испытующие взгляды на каждого из нас. – Но на поминки приду обязательно.
– Извини, как лучше к тебе обращаться?.. – спросил я, осматривая стены комнаты. Я увидел старый плакат «Нирваны», вырезанную, очевидно, из журнала фотографию девушки в бикини, сидевшую на огромном глобусе со шприцем в руке, рядом – физиономия монстра из фильма ужасов, глянцевые снимки инопланетных существ, сюрреалистические кошмары неизвестных мне художников – все это на фоне довольно убогой обстановки, старые, потертые обои, диванчик совдеповских времен… Тем не менее у Хирша имелся компьютер с принтером, под столом можно было разглядеть старые платы, провода. Все выглядело в общем так, как я себе представлял. Поскольку Хирш был скорее всего холостой, он мог позволить себе роскошный хаос. Если женщины посещали это жилище, то задерживались