проспектом. Все полицейские и жандармы были выставлены на улицу для подготовки траурного шествия, аналогично и все репортеры были обязаны присутствовать на похоронах. Спортивные репортеры, репортеры рубрик криминальных новостей, биржевые корреспонденты, редакторы и студенты – сегодня все занимались Гёмбёшем. У Гордона не было права жаловаться на свое задание – пойти в Парламент, чтобы там поговорить с организаторами похорон, но только с теми, которые действительно работали, а не просто отметились в списке. На Берлинской площади Гордон пробился сквозь толпу стекающихся к Западному вокзалу людей с чемоданами, сумками и корзинками и пошел в сторону проспекта Императора Вильгельма. Никогда не знаешь, что здесь может произойти, – у Западного всегда толкотня.
На проспекте Императора Вильгельма, напротив, царили тишина и покой. Процессия с телом Гёмбёша уже давно добралась до Парламента, но по маршруту ее движения по-прежнему стояли полицейские и жандармы: ровно, навытяжку, с отсутствующим выражением на лицах.
Гордон немного прибавил шагу. Этот день ему уже изрядно надоел, к тому же он хотел вовремя прийти к Кристине. Оставалось еще полтора часа. Если за это время не получится все выяснить, значит, оно того и не стоит.
Перед Парламентом стоял почетный караул, рядом – еще несколько полицейских, как будто кто-то боялся, что тело Гёмбёша захотят увезти прямиком к таксидермисту. У главного входа находилась группа следователей. Гордону даже не пришлось доставать удостоверение, потому что один из детективов тут же его признал и махнул полицейскому в дверях, чтобы репортера пропустили. Тот в благодарность кивнул и зашел в здание.
В Купольном зале уже стоял катафалк. Он придавал залу особую строгость и помпезность. Гордон собрался искать ответственного за организацию церемонии, как вдруг за одной колонной увидел троих мужчин. Он сделал шаг назад и в сторону, чтобы лучше их разглядеть, но при этом остаться незамеченным. В присутствии двух мужчин не было ничего необычного. Кому-кому, а им тут самое место. Министр внутренних дел Миклош Козма, плотный, с густыми усами, зачесанными назад волосами, в простом темном костюме, он стоял напротив Тибора Ференци. Начальнику полиции Будапешта пришлось слегка наклониться, чтобы разобрать бойкую, но вместе с тем тихую речь министра. Начальник тоже был в темном костюме, седеющие волосы он зачесал назад, одну руку сунул в карман, второй поправлял платок, взгляд его, как всегда, был острый. Третий мужчина стоял спиной к Гордону, но узнать эту исхудалую, немного горбатую фигуру, по обыкновению стоявшую, соединив сзади руки, не составляло труда. Пиджак у него был по-прежнему смят, а как иначе – детектив всю ночь провел на ногах.
Гордон сделал еще шаг назад и отступил в тень. А Геллерту что здесь надо? Конечно, ему положено знать подробности траурного шествия, но почему он именно тут, перед катафалком? О чем это ведущий детектив пятой группы так увлеченно беседует с министром внутренних дел и начальником