Хелена Мюллер. Она задолжала мне почти семьсот франков, и я никогда не получу с неё ни су.
Чиркните мне словечко и скажите, когда я смогу Вас увидеть. Я разовью предложенную Вами историю, и все будет в порядке.
Я свободна, кроме пятницы, когда ко мне пожалуют несколько заказчиц на примерку шляпок.
Скоро, я надеюсь, я увижу моего столь обожаемого папочку. Поцелуев я не посылаю; сохраню их всех до очной беседы. Ваша покорная раба,
Эрик Арвель – Джеки
Дорогой Джеки,
Вы меня просто потрясаете. Огромная благодарность за книги. Вы лучше всех. Не хотели бы вы пожаловать к нам на ужин sans ceremonie18 в понедельник вечером. М тоже будет, и мы сможем предложить богатый стол.
Передайте мои сердечные пожелания родителям и всем остальным, остаюсь,
Искренне Ваш,
Лилиан – Джеки
Возлюбленный господин,
Завтра, в субботу, у меня получается очень занятой день, поскольку мне нужно будет отправить домой работу целой недели, и, как вы сами понимаете, я должна там присутствовать, чтобы проверить, правильно ли все доделано.
В понедельник к нам на ужин приходит один джентльмен, и ходят разговоры о том, чтобы пригласить некоего М. Джеки С… Я его не знаю, но хотела бы познакомиться, а поскольку я желаю доставить ему удовольствие, мне в тот день лучше никуда не выходить, а не то я буду недостаточно хорошенькой вечером.
Мисс Арвель скажет М.С…, в какой день дочка сможет подарить несколько приятных часов своему дорогому папочке. Между тем я шлю Вам долгий-долгий поцелуй и тысячу ласк, одна нежнее другой.
20-е июня 1898
О том импровизированном ужине мне почти нечего рассказать. Мне удалось провести несколько коротких мгновений наедине с моей возлюбленной и напомнить ей о том, что я ожидаю от неё полнейшего послушания во всем. В следующий раз, когда мы встретимся, ей придется подчиниться самым страшным ласкам; я измерю глубину её любви по тому, как она смирится с моим жесточайшим с ней обращением, если мои капризы увлекут меня в этом направлении. Она была моей, и я мог поступать с её телом по своему усмотрению. Вершиной страсти для меня будет ощущение, что она находится в моей власти, что я вправе причинить ей боль, а она должна сносить все муки, подбадривая себя мыслью о том, что все эти страдания, какими бы неприятными они ни были, рассчитаны на удовольствие её хозяина. Говоря это, я резко ударил её по лицу, и она ответила радостным воркованием горлицы.
– Вы больно мне делаете!
Приободрившись, я ущипнул её за руку. Она хотела было вскрикнуть, но не решилась, поскольку папа находился совсем рядом, и пробормотав «Ах, вы причинили мне боль!», растаяла на моих жадных губах.
Я снова объяснил ей, что, хотя она совершенно