еще, что он расположился на втором ярусе. Хоть какое-то разнообразие.
Приняли его в камере довольно прохладно. Когда он вошел и представился, оказалось, что заключенные его знали. Всем троим явно было за сорок. Все трое москвичи. Но один, как потом выяснилось, в девяностых долго жил в области, где Борис был полпредом и губернатором. И когда вечером первого дня Нырцов попытался затеять с сокамерниками разговор на политическую тему, начав с того, что привычно обвинил нынешнюю власть в воровстве и коррупции, его сосед брезгливо ощерился и сухо перебил:
– Ворье, говоришь, во власти? А ты сам-то кто был? Кончай гнать беса, земеля.
Разговора не получилось.
Кроме того, в первый же день пришлось отдать сокамерникам одеяло и старенькую, свалявшуюся подушку. Двое из них сидели за воровство, третий за разбой. Кто знает, что у этих людей на уме, и что им еще терять? Забрали и все. Нырцов молча вздохнул, понимая, что целых пятнадцать суток придется обходиться без одеяла. Но ничего. Потом это обстоятельство можно даже будет обернуть в свою пользу. Мол, в камере нечеловеческие условия. Ни одеял, ни подушек не дают, под голову приходится ботинки подкладывать. Настоящая пытка. Вот, точно! Пытка! Борис перевернулся на бок и поискал глазами свою обувь внизу. Вроде, на месте. Не слишком ли – ботинки под голову? Да ладно, нормально. Газетки с блогерами проглотят.
В общем, как-то так получилось, что общаться с ним сокамерники желанием не горели. Сидели своей компанией за столом и целыми вечерами играли в карты. Сегодня одного из них под конвоем выводили куда-то минут на сорок. Вернулся он очень довольный и, когда за сотрудниками спецприемника закрылась железная дверь, вытащил из кармана смартфон, с виду напоминавший китайскую подделку на один из известных брендов. В устройстве имелась функция телевидения и небольшая выдвижная антенна. Теперь эти трое, как дети в детском саду, столпились у зарешеченного окна и наперебой давали друг советы, пытаясь расположить новую игрушку в пространстве так, чтобы она поймала слабый сигнал. Иногда им это ненадолго удавалось, и тогда на экране смартфона появлялось нечеткое изображение, а из динамика еле слышно доносились то голоса дикторов, читающих новости, то музыка из какого-то старого известного фильма.
Борис вздохнул. Он снова перевернулся на спину и уставился в потолок.
…
Сегодня после обеда, наконец, удалось увидеться с женою. Вообще-то, несанкционированные свидания даже с близкими родственниками в спецприемнике были строго запрещены. Нырцов привычно пустил в ход деньги, но конвоиры двух предыдущих смен его настойчивые попытки подкупа категорически отвергли.
– А как же борьба с коррупцией, оппозиционер хренов? Как же закон, который один для всех? – с презрением переспросил Бориса один из них. – На площадях трепешься об одном, а на деле сам не прочь взяточку предложить?
– Да