десять лет назад. Это была их маленькая тайна, общая, на двоих. Он привез их ей из командировки в Японию, но дочь захотела посадить целую бамбуковую рощу. Компромисс нашли быстро: он договорился со своим другом – сотрудником Ботанического сада и они поехали расширять японский уголок, для которого в саду было выделено отдельное помещение.
Друг, правда, никак не мог понять всего смысла этой затеи и несколько раз спрашивал девочку – для чего она сажает бамбук. Наконец она подняла на него глаза, утрамбовывая руками куски маслянистой почвы и ответила: «Я хочу услышать шелест ветра в его листьях».
Тогда, по дороге домой, он думал о том, насколько мало он ее знает, да и знает ли вообще то, что происходит в душе его дочери день за днем. Как она растет – словно тот бамбук, и кем вообще когда – нибудь вырастет. И еще он вдруг понял, что в ней уже сейчас, в ее неполные девять, есть какая-то взрослая мудрость, которой даже ему можно поучиться. Что-то бесконечно глубокое, важное, непонятное и непостижимое для него, но внушающее уважение и призывающее понять и принять.
Половину программы пришлось вычеркнуть. Вернее – из нее остался практически только ресторан: такая же занятая, как и он когда-то, она порхала по жизни с радостью и беззаботность. И тем тяжелее в эту минуту казалась ему его ноша. Он не хотел, так не хотел, чтобы сейчас все это происходило с ней, и потому, словно в замедленном кино, снова и снова прокручивал в голове, как все это будет, и все ли он успел предусмотреть, все ли распоряжения сделать, все ли бумаги собрать.
– Папа, ты нехорошо выглядишь, сказала миловидная брюнетка, приземлившись на стул ресторана, словно бабочка – распахнув полы легкого плаща и широко открыв свои огромные глаза.
– Я заказал все, что ты любишь, – он вымученно улыбнулся.
– По какому случаю праздник? – она скинула плащ и повесила его на спинку стула.
– Мне, возможно, придется ненадолго уехать. Я хотел рассказать тебе, где лежат все бумаги и основные документы: на дом, на землю… ну и так далее. – Чем дольше он говорил, тем больше чувствовал, насколько фальшива его улыбка, словно маска клоуна, прилипшая к лицу.
– Слушай, мне совсем не нравится твой вид и то, что ты говоришь. У тебя действительно все в порядке? – она нагнулась вперед и взяла отца за руку.
– Я немного устал. Вернее… сильно устал. Поэтому хочу ненадолго уехать. За это время, возможно, надо будет возобновить страховку на дом и сделать еще кое-что по мелочи. Я должен тебе все рассказать, чтобы ты знала. – Он решил попробовать переменить тему, чтобы отвлечь ее внимание. – Слушай, ты помнишь бамбук, который мы с тобой посадили?
– Да, конечно, – она широко заулыбалась. – Ты ездил опять в Ботанический сад?
– Да. Был недавно. Он вырос совсем большим. Почти сровнялся с той рощей, к которой мы его подсадили. Я подумал, что, наверное, это очень хорошо, когда ты можешь что-то оставить после себя в этой жизни. Старики говорили про дом, дерево