пояснил Лёва и не удержался от усмешки. – Поц словно вырос в своём злодейском мастерстве.
– Всё-таки твой чёрный юмор… – осуждающе заметил Сухов.
– А что? – удивился Лёва. И вдруг спросил: – Ты сам-то книги этой Форели читал?
– Чего это ты вдруг вспомнил? – у Сухова несколько запершило в горле.
– Ну, я почему про угрозу… Там тоже этот… Телефонист всё сужал круг, подбираясь к следственной группе. Пока не занялся прямыми родственниками. Ну, это всё книжные выдумки, подобные дуэли, так, чтоб напряжение нагнетать. Хотя сериал неплохой, я смотрел, захватывает.
Сухов машинально потёр лоб, невзирая на то, что никакой испарины там сейчас не было, и невзирая на то, что Лёва опять легонечко надавил на его болевую точку.
– И знаешь, почему сериал называется «Сто шестьдесят третья»? Этот Форель тоже поц и игруля, – глаза Лёвы весело блеснули. – Конечно, потому что сначала была одна, потом шесть, потом жертв стало три. Но ведь и статья-то, по которой прокурор может создать отдельную следственную группу, – тоже сто шестьдесят третья. Как у нас. Ловко слепил… про кого в кино речь. Ну, ты это смотрел, все смотрели.
– Не до сериалов мне, – Сухов постарался не выказать неприязни. Лёва посмотрел на него с удивлением. Потом его взгляд снова пробежал по пятну на полу, по телу, чуть задержавшись на том месте, где он нашёл волоски, и остановился на отсечённой голове девушки. Лёва начал стягивать латексные перчатки:
– Я всё на сегодня. Очень противоречивые сигналы, очень. Баба из секс-шопа – холодное предупреждение; потом – якобы аффект; потом берёт и спокойно оставляет какие-то псевдоулики… Он нас что – за дураков держит?! И заметь, на жертве ни одного следа насилия, ну, кроме… отсечённой головы.
– Баба из секс-шопа не была предупреждением, – отозвался Сухов, чувствуя, как эта ватная пустота в районе желудка опять напомнила о себе.
– Ну хорошо, ясно, частью… общей конструкции. Он мстит вам за непонимание, вот что хочу сказать. Вам, нам…
– Порочное любопытство и непревзойдённый цинизм, – услышали они знакомый насмешливый голос и обернулись. – Лёва Свиркин за работой! И далеко за пределами своей компетенции. Значит, всё по-прежнему.
Кирилл только что приподнял ленточки полицейского ограждения, помогая Ванге войти в квартиру.
– Я тоже рад тебя видеть! – поприветствовал её Лёва. – И никогда не обижаюсь. Мы тут только что вспоминали тебя.
– Протыкали куколку иголочками? – она улыбнулась. – Сухов, а ты чего такой мрачный? Вы со Свиркиным прямо в диссонансе.
– Знаешь, я ведь люблю Лёву, – признался ей Сухов. – Но иногда мне кажется, что я могу его убить.
– Не обижаюсь, – ухмыляясь, повторил Лёва.
– Спасибо, что пришла, – Сухов смотрел на Вангу, чуть склонив голову; легонько кивнул.
– Только не воображай, что из-за твоего звонка, – фыркнула та.
– Значит, я тоже, как Лёва, рад тебя видеть. Вот и диссонансу конец.
Они посмотрели друг на друга прямо и улыбнулись. Наверное, всё-таки чуть больше, чем примирительно.