много и любя,
Земную казнь я завершаю.
А там, на небесах, меня
Какая ждет? Увы, не знаю.
Но может статься, что и там
Любить, страдать я буду так же,
Не по лугам – по облакам
Парить, не чувствуя поклажи
Ночей и дней. И минет срок,
Забрезжат скрытые просветы,
Душа сожмется вдруг в комок…
Не будет ей на то ответа.
Наивный звездочет
Что за блажь? Чем старее, тем жальче
Каждый высохший палый сучок.
Эх, костер бы убористый, жаркий,
С инейком листопадный денек!
Ну-к, жена, снаряжай меня бойко,
К черту грелка, по-флотски лапша!
Где фуфайка, что с ватной подбойкой,
Котелок? Воли просит душа!
Я не скоро вернусь, не волнуйся,
Пока в небо не вкралась заря,
Сосчитать должен звезды над Русью,
А другой кто же, коли не я!
Забираюсь в лесные уремы,
Где в баклужах лягушки кишат,
Где в осенней полуденной дреме
Камыши в мелководье молчат.
Плес неслышно прохладою дышит.
Я спроворил шалаш у ярка,
В нем лежанка, с просветами крыша
Из пучков полынка, бурьянка.
Нет на свете жилья благодатней,
Нет отраднее места нигде.
Сокровенную вынул тетрадку…
И привет шлю я первой звезде!
Счет пошел! А угор – моя вышка,
А костер – знак я ввысь подаю,
Чтобы не было в цифрах излишка,
Чтобы выдержать марку свою,
Коль без лишних к тому разговоров
Взялся тайну из тайн разгадать
Бесконечных небесных просторов,
Где лишь мысленно можно летать.
Я фиксировал ручкой торопко,
Все страницы заполнил сполна.
И рассвет обозначился кротко,
Лишь осталась на небе луна.
Я зевнул и прилег в балагане,
И неведомо, сколько я спал.
Пробудился. И было мне странно
Верить в то, что я звезды считал!
Верхом на хворостине
Чем был порою грустно недоволен,
На что смотрел наивно свысока,
Я вспоминаю с трепетною болью
Из своего сегодня далекá.
Изба глазком из зарослей сирени
Поблескивает. Варит в чугунке
Картошку мать в печи. Открыты сени.
Скворец подстилку щиплет на телке.
Катух плетневый, глиною обмазанный,
Погребица, корыто, стог – за ним
Лопух, похожий на большую вазу,
В нем тени зыблется густая синь.
И куры с петухом о чем-то мирно
Гуторят, не в пример и воробьям,
Как соты, их соломенные дырки,
Снуют, на все подворье шум и гам.
А мне годочка три или четыре,
На хворостине скачу – казачок!
Хоть ровно промеж ног давнишний чирей
Преподает мне каверзный урок.
Да я уж слишком увлечен «войною»,
Чтоб уяснить мотивы шишки той.
За лугом, за Ярыженской горою,
В Филоново шел настоящий