А я смотрел на него в окно.
Лена часто рассказывала ему сказки, которые сочиняла тут же, экспромтом. Она же для него рисовала на склеенных узких бумажных полосках увлекательные мультики. Ему очень нравилось.
Он уже научился сидеть. Однажды я зазевался. Он каким-то образом перевалился через перегородку кроватки. И шмякнулся животом на палас. В другой раз ерзал на пружинах дивана. Переусердствовал. И его выбросило на пол. В первом и во втором случаях Алеша не плакал от боли.
Позже хулиганистый соседский пацан из самодельного лука попал стрелой Алеше в веко, перебил слезный канал. Долго текла слеза.
Помню, он забрался по противопожарной отвесной лестнице на крышу двухэтажного дома. Я увидел. Стараясь скрыть волнение, попросил: «Осторожно слезай вниз». Он стал спускаться.
Гуляли с ним в Волгограде на Аллее Героев. Он побежал вниз по каменным ступенькам. И так быстро, что вскоре оказался на краю бетонного причала…
Бог спасал его и в другие разы. Я шел с ним по улице. Совершенно безлюдной. Вдруг перед нами вырос здоровенный мужик. Под глазом – фонарь. Явно кто-то «повесил» ему совсем недавно. Еще злость не унялась и теперь хотелось на ком-то сорвать ее. Тупо уставился на нас полупьяным оком: «Аль убить вас!» Алеша потянул меня за руку: «Пошли домой».
Спровадил я его к одной бабушке на дневное житье. Приду за ним. Хозяйка вздыхает:
– Сядет у окна и ждет своего папу!
Да и мне без него было не по себе. Вновь стали с ним домоседовать вместе. Перед школой Алеша полгода находился в детсадике. Вспоминается… Бросив игрушечный грузовик, он проворно переваливается через борт песочницы и, косолапя, раскинув для объятия руки, бежит ко мне:
– Папа! Мой папа пришел!
Подхватываю его:
– Соскучился, сынок?
Вместо ответа малыш еще крепче обхватывает меня за шею, прижимается, пытаясь поцеловать в щеку. «Родной ты мой…» Уже далеко отошли. А я все держу сынка. И никак не убавляется в груди волнение, доброе, исцеляющее. «Как хорошо, что он есть! – думаю я. – Разве можно что-то на свете сравнить с ним – бесценным сокровищем, с самым великим чудом на земле!»
Ночью жена просыпается. Просыпаюсь и я – так мне самому хочется. Я затаенно слушаю, как в теплой тишине, мурлыча от удовольствия, шлепает губами малыш. Но звуки все реже и реже… затихают совсем. «Ты не спишь?» – голос жены усталый и вместе с тем счастливый. Я сажусь с ней рядом. И мы любуемся на свое дитя: с последним глотком молока, едва оторвавшись от материнской груди, он лежит с открытым ртом и во сне улыбается. …Вот он, Алеша, утренний, румяный, сидит на моей широкой ладони. Смеется! Уже появился один зубик! …Вот тот день, когда его привезли из роддома. В машине не оказалось свободного места, и я бежал проулками. И – опередил!..
Вот он спит в кроватке. Аленушка берется руками за перегородку, становится на цыпочки, задирает головку:
– Папа, это кто?
– Твой братик.
– Можно я его поглажу?
Она пальчиками дотрагивается до жиденького вихорка.
…Вот тот благословенный