вытащил карандаш и собрался проиллюстрировать на салфетке разницу между «кентавром» и «плантином», когда мой зять встрял в беседу:
– А что там с Уинтерботтомом, которого ты споил вчера?
Я посмотрел на него отсутствующе, ибо отсутствовал.
– Да, – настаивал Генри, – мне рассказали этим утром в церкви.
– В какой церкви? Где?
– В нашей церкви, здесь. Ласк, наш органист, был у вас в церкви на причастии, потом к одиннадцати он приехал сюда на заутреню. Он рассказал, что Уинтерботтом спал на паперти. И парнишка-звонарь раззвонил, что ты там тоже был прошлой ночью.
– Что еще за парнишка-звонарь?
– Да малый, слегка двинутый такой очкарик. Который видит, как мертвые восстают из могил, как он говорит.
– Генри, – сказала Берил с гордостью, – утром проводил урок.
– Я не очень хорошо помню, – ответил я. – Тропическая амнезия. Такое случается подхватить на Востоке. Но откуда ты знаешь Уинтера-принтера?
– Из школьного журнала, – ответил Генри. – Славный парнишка. Он сказал, что у него часы спешат, и потому он пришел в церковь раньше.
Эверетт начал цитировать что-то траурное из А. Э. Хаусмана.
Берил сообщила:
– Кофе будем пить в другой комнате.
Мы встали, и Эверетт сказал:
– Совершенный пентаметр. Однако не так много рифм. Гробница-темница. А жаль.
Я уже был сыт по горло поэзией, и несварение расползалось, как горелое пятно на газете, когда разжигают камин.
– А чем вы там занимаетесь? – спросил я Эверетта.
– В «Гермесе»? А, веду литературную страницу, статейки пописываю. Об упадке сильных мира сего. Это слабый отзвук минувших дней – времен «Порыва»[22] и «Адельфи»[23] и поэтической колонки, которую я редактировал когда-то. Я обязательно покажу вам кое-что из моего. Но погодите, я же уже предложил встретиться, не так ли? Вернувшийся изгнанник, и его видение филистимлян Англии.
– Конечно же, – вдруг он обратился с непререкаемой убежденностью к Генри, – это же муж Элис, Элис из клуба.
– Ну да, – сказал Генри, – Уинтер, она говорит, но мы-то все знаем, что он Уинтерботтом.
– Вы не поверите, – обратился Эверетт ко мне, – но в нашем пуританском городишке действительно есть клуб.
– Клуб, – откликнулся я. – Место, где можно выпить, когда пабы закрыты?
– Да, – ответил Эверетт. – Полиция не в большом восторге, но даже они понимают, что хорошо иметь место, куда можно повести заезжего бизнесмена. Разве не абсурд, что в таком богатом индустриальном городе, как этот, нет места с приличной кухней, куда можно повести человека и выпить с ним потом. И вот приходится ехать в «Леофик» в Ковентри. Хотя здесь уже есть один приличный индийский ресторан, и это нечто, но еще есть «Гиппогриф».
– Что есть?
– «Гиппогриф». Клуб на Бутл-стрит. И его я имел в виду, думая о встрече с вами, а потом мы поболтаем. Почему бы не завтра? Скажем, в четыре часа. И я могу помочь с членством. Если вас интересует эта затея. Как долго вы пробудете