надоумных
Разумной её головы
Всем внучкам хватило,
Да разве что мне недостало…
Смиренница милая,
Чем я тебя помяну?
Не шёлковой ниткой
Моё перештопано счастье.
Смеюсь я и плачу,
Тянусь к ледяному окну:
– Герань моя горькая,
Что ж ты оконушко застишь?
Пасечник
Памяти дедушки Дмитрия
Прошитый повительной ниткой,
Весь в колокольцах – тын сиял,
А за плетнёвой за калиткой
Счастливый пасечник стоял.
Вокруг него роились пчёлы
И мальвы бархатно цвели…
– Дедуля, ты чего весёлый?
– Не видишь, пчёлушки пошли!
Одышливо, сквозь накомарник,
Сквозь дымаря седую хмарь
Сказал: – Беги на палисадник,
В теньке маненько покемарь,
Поспи под яблоней-преснушкой,
Пока я рой не огребу…
…И яблоки над раскладушкой
Мою баюкали судьбу…
Закончив пасечное дело,
Дед наклонился надо мной:
– Совсем, воробушек, сомлела?
Ах ты, мой птенчик колготной!
Цветами пахнущий и дымом,
С крылом гусиным за ремнём —
Он был такой несокрушимый
В воображении моём.
Медовым загустеньем сока
Его мирволила рука…
И повелел Господь высоко,
Чтоб не гремели облака.
Ночная стирка
Страстями поздними измучена,
Как вервием – недолей скручена,
Она стирает у окна —
До ломоты в спине и темени,
Лицом увядшая до времени, —
Вздыхает: – Всё же не одна…
До сорока ходила в девушках,
Меж тем ровесницы – в сугревушках…
Кином казалось их житьё.
Но вот… один, пропахший стружкою,
Вдовец с дитём и раскладушкою
Назвал Зинушкою её.
Металась дверь, ступеньки плакали…
Рукой махнула; в девках сладко ли?!
За гуж взялась… А вышло что?
Муж гулеван, изба несправная,
К тому же падчерица ндравная —
Всё не по ней, не так, не то…
…Макнула в пену майку блёклую,
Со лба смахнула прядку мокрую
И смотрит в мутное окно…
А там, средь морока морозного,
Ни огонёчка папиросного —
Темным-темно, темным-темно.
Инок
Светлый инок стоял у реки
С горстью обережной ежевики
И смотрел, как играют мальки,
Как струятся закатные блики.
Пестерь лыковый, бадик в пыли
Говорили о дальней дороге,
И цветы, что у речки цвели,
Молча кланялись иноку в ноги.
Неизвестно, откуда он шёл
И нашёл ли заветное место,
Только было ему хорошо
И спокойно, как в час благовеста.
И всего-то осталось