Рука не привыкла к толстой перчатке, приходится скосить глаза вниз, чтобы убедиться, что я нащупал именно то, что хотел. Глубокий вдох и энергичный рывок. Все, Рубикон перейден.
На самом-то деле Рубикон был перейден еще до прыжка, совсем в другой части вселенной, в тот момент, когда я нажал кнопку готовности к прыжку. Все, что было потом – просто иллюзия свободного выбора. Если бы я передумал и решил не покидать корабль, дело закончилось бы вторым прыжком и почти гарантированной смертью. Корабль не станет менять курс из-за свихнувшегося пассажира.
Заложило уши – корабль начал откачивать воздух из отсека. Скафандр раздувается, давление внутри немного падает, уши закладывает – все нормально. Через минуту я выйду наружу, в новую жизнь.
Я закрываю глаза и улыбаюсь. Я все-таки обманул полицию нравов, копы довели партию почти до конца, но в последний момент все-таки проиграли. Из дальнего космоса выдачи нет, как не было в средние века выдачи с Дона. А если кто-то хочет отменить этот закон – добро пожаловать в прыжок.
Стена перед глазами вздрагивает, сдвигается вправо и вдруг распахивается черным бездонным провалом. Ослепительно яркие немигающие звезды вгрызаются мертвящим светом прямо в мозг. Легкий толчок в спину и я лечу, а вернее, падаю прямо в кромешную пустоту, в бездну без конца и края.
Вращательный импульс, нечаянно приданный телу манипулятором, медленно разворачивает меня вправо-вверх. Или вправо-вверх-назад? Когда нет никаких ориентиров, немудрено и запутаться.
А потом в поле зрения появляется первый ориентир и я теряю дар речи. Никакие фотографии, никакие трехмерные имитации не могут передать чувство, которое возникает при первом взгляде на Глаз Одина. Это невозможно описать, это надо увидеть.
Один – это большой глаз, неподвижно висящий в космосе. Широкий темно-красный зрачок, светящийся тусклым мертвенным светом, радужная оболочка, переливающаяся всеми оттенками оранжевого, желтого и коричневого, и больше ничего. Дьявольский глаз висит в межпланетной пустоте, он смотрит прямо на тебя и от этого по спине пробегают мурашки. Кажется, что взгляд Одина пронизывает тебя до глубины души, что в одно мгновение он постигает все глубины твоего подсознания и… не то чтобы подчиняет волю… даже не знаю, как это объяснить человеческими словами.
А потом ты понимаешь, что глаз едва заметно мерцает, что он насквозь пронизан мельчайшими бело-голубыми блестками, каждую секунду тысячи блесток появляются и исчезают едва ли не в каждой его точке и от этого он становится призрачным и нереальным, как будто он – не необычное астрономическое тело, а самый настоящий глаз, дыра в иное измерение, сквозь которую за тобой следит жуткое и непредставимое существо.
Но вот ты замечаешь, что вокруг глаза совсем нет звезд. И как только ты понимаешь это, из черноты космоса медленно проступает глазное яблоко. Призрачный черный шар, нарисованный в черном небе тем же самым бело-голубым пунктиром рождающихся и гибнущих блесток.