Эфемерно. Артур Дарра

встал, прошёл мимо Анны Евгеньевны и закрылся в ванной комнатке. Хотел открыть кран, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, но не успел – меня вырвало. Прямо в раковину. И очень громко. Из меня стала выплёскиваться тёмно-коричневая слизь от какао. И что-то ещё. Что-то бесцветное и неосязаемое, но ясно ощущаемое в желудке, когда я сидел там и слушал эти звуки…

      Я включил воду посильнее – чтобы Анна Евгеньевна ничего не услышала. Впрочем, она ведь не глухая… Из моих глаз брызнули слёзы: меня снова рвало. Будто какое-то существо свирепо содрогалось внутри меня, пытаясь вырваться наружу через мою глотку. Чёрт подери, это ещё что такое?!

      Это всё обитель человеческих страданий

      Именно здесь, в этой квартирке, – скопление всех душевных и физических терзаний. Здесь – центр всей человеческой боли. И во главе этой обители – слепая Анна Евгеньевна с костылём…

      Спустя несколько минут я вернулся в комнату. Как же скверно всё получилось. Сначала солгал слепой женщине, излучавшей тёплое гостеприимство, а затем и вовсе облевал её раковину (хотя вроде и отмыл там всё после себя). М-да. Хоть шею себе сворачивай от стыда.

      – Вы меня простите, пожалуйста, – сказал я, – но мне, наверное, лучше пойти. Что-то не очень хорошо себя чувствую. Давайте я приду в другой раз? Когда мне станет полегче. И мы с Вами поговорим об Илоне.

      – А вас это не затруднит? – осторожно спросила Анна Евгеньевна.

      – На период практики – никаких проблем. Пар сейчас нет, так что времени по вечерам хоть отбавляй.

      – Тогда приходите. Я бы очень хотела поговорить с вами об Илоне. Вы теперь, пожалуй, единственная ниточка, связывающая нас… Когда придёте в следующий раз? Я хотела бы знать точно, чтобы быть готовой. А то сегодня у меня, как вы сами видели, всё запущено…