и Артем – с любопытством, Даша – с искренним сочувствием. Известие об исчезновении родителей Авдеевых показалось ей очень страшным. Да, ее собственная мама редко занималась ею, пропадая то на съемках, то на бесконечных гастролях, но по крайней мере она была где-то рядом. Даша могла позвонить ей в любое время… ну, почти в любое. Но она бы не пережила, если бы с мамой что-то случилось!
– Авдеев, тебя к телефону. Предки звонят, волнуются! – послышался голос Макса.
Ребята как по команде взглянули на Андрея. Он встал – очень медленно, словно не веря своим ушам, и вдруг бегом бросился к Надиному столику.
– Надюхин! Мама с папой звонят!
Схватив сестренку за руку, Андрей выбежал в холл, схватил телефонную трубку. Из нее доносились короткие гудки.
– Мама… – едва слышно пошептал Андрей, и тут взгляд его уперся в стену, на которой была криво прилеплена фотография. Та самая, что стояла у него на тумбочке рядом с кроватью: мама, папа и он с Надюшей. «Привет с того света!» – было криво написано поперек снимка.
Мир на секунду почернел перед глазами. Горе, боль и отчаянная ярость ударили Андрея в грудь, едва не лишив дыхания.
Отпустив Надину руку, он, не помня себя, бросился в столовую. Он не видел ничего, кроме ненавистного ухмыляющегося лица с косым росчерком шрама на щеке. И ударил в это самое лицо – изо всех сил.
– Сволочь! Какая же ты сволочь!
Макс вскочил и тоже попытался достать противника, но ярость прибавляла Андрею сил.
– Ну-ка разойдитесь!
От учительского столика к ним уже бежали Виктор Николаевич и физрук Паша, а от раздачи спешил Володя.
– Эй, парни! Брейк! Закончили разборки!
Трое сильных мужчин едва растащили дерущихся подростков. Оба еще тяжело дышали.
– Ну и в чем дело? – нахмурился директор. – Максим! Или ты, как всегда, не знаешь?
Из разбитого носа парня капала кровь.
– А я что? – Макс вытер нос, стряхнул на пол алые брызги крови.
– Так! Оба наказаны! – Виктор Николаевич оглянулся на школьников, глазеющих на их живописную группу. – Спектакль закончен! Все возвращаемся к завтраку!
* * *
После уроков, когда Надя осталась в классе одна, к ней пришел Андрей. Он тяжело опустился рядом с сестренкой за маленькую парту.
– Надюш… мне нужно тебе кое-что сказать, – проговорил он тяжело, словно стоявший в горле комок мешал словам прорываться наружу. – Понимаешь… Мама с папой… Ты уже большая, ты должна понять…
Надина рука застыла над картинкой.
– Они не приедут за нами? Да? – тихо спросила девочка.
Брат обнял ее, прижал к груди ее голову. И Надя вдруг отчетливо поняла: нет, не приедут. Это открытие было столь страшным, что сердце сжалось и стало таким маленьким-маленьким, как булавочная головка.
– Я плохо себя вела? Они сердятся на меня? – встревоженно проговорила Наденька.
– Нет, что ты! Просто… они в таком месте, откуда нельзя вернуться, – отозвался брат глухо.
– На волшебном острове?
– Ну