как я вписал, едва увидев, что Чапа жив. Кстати, оказалось, что весьма своевременно.
Дядя Люсик с неким обличением посмотрел на Малика. Тот словно спиной почувствовал и, вновь обернувшись, с улыбкой развел руками:
– Признаю, был неправ. Бумажка, даже если она кожаная – всему голова. Но на тот момент я честно не понимал, почему нужно что-то писать, когда пора бежать навстречу.
– Ты не жил в девяностые, – с непередаваемым отвращением к последнему слову и, одновременно, странной ностальгией проговорил дядя Люсик. – Во многих городах в те годы без оружия было страшно на улицу выйти, но если найдут при проверке – уедешь в Сибирь снег убирать. Приходилось ежедневно перед выходом из дома писать заявление в милицию – да-да, тогда еще не в полицию – что, дескать, нашел сегодня – вот дата и подпись – и, как добропорядочный гражданин с высокой социальной ответственностью, несу сдавать.
– И втроем в башне будет проще отбить Шурика, – не совсем в тему, но очень кстати досказал Малик то, что занозой сидело в голове у каждого.
Дядя Люсик нахмурился:
– Нет. Шансы ничтожно малы, будут жертвы с обеих сторон. Шурик захотел остаться, и мы лишь испортим ему жизнь.
– Он просто не в себе, – упорствовал Малик. – Когда встретимся – дайте мне пару минут и увидите, что вывихнутые мозги вправляются так же быстро, как суставы.
Дядя Люсик покачал головой:
– В его случае поможет только время. Мы сделаем все возможное, но давайте сразу договоримся: последнее слово останется за…
– Шурик же не в себе, – перебил Малик, – он не все знает и не может решать…
– …за мной, – закончил дядя Люсик.
Малик остановился, лицо озарилось белозубой улыбкой:
– Этот вариант мне нравится. Вы решите, а мы с Чапой сделаем. С вашей помощью, конечно. Принято.
Значит, в скором времени у нас есть шанс попасть в жесткую переделку. В целом я был к ней готов (во всяком случае, очень себя в этом уверял), но могут возникнуть проблемы. Меня одолевали сомнения насчет «моей прелести» – бесподобной катаны. Чудесная в бою, она, между тем, сакральное оружие сестричества. Как в башне воспримут, что стальным мечом (а с ним еще и непробиваемой кольчугой) владеет личность непонятного статуса? То, что некоторым образом поможет в случае неприятностей, их же сразу и притянет. Не лучше ли взять с собой в башню что-то другое, не столь вызывающее?
Дядя Люсик и Малик проблемы, как мне кажется, не видели, иначе уже сказали бы. Наверное, зря я волнуюсь. Оружие сестер мало кто видел обнаженным, его даже носили строго под плащами, откуда иногда выглядывал лишь кончик ножен.
– Катану лучше оставить у ребят, – Малик кивнул в сторону растянувшейся шестерки рыкцарей. – А кольчугу не видно, ее можно оставить.
Вот и ответ. Я успокоился. Впрочем, нет, в голову сразу полезли мысли, как же драться тяжелым неуклюжим мечом, если дело дойдет до схватки. Это же как с мотоцикла пересесть на велосипед. Причем, у велосипедистов-противников