подругу в такое волнение.
– Да тут… шоколадная паста, Нат! И грецкие орехи! Ой, сыр! Паштет! Бекон! Какао! Ой, сто лет этого не видела! Господи, запах-то какой! А это что? Такого я никогда и не пробовала, смотри!
Заинтригованная Натка свесилась с полатей. Обычно набор недельных продуктов был скуп и однообразен, а уж такого баловства, как орехи или бекон в нём никогда не наблюдалось. Может сразу после тестов полагается своеобразная компенсация за нанесённый в лабе физический и моральный ущерб?
– Рай, так это наверно мне на поправку. Меня ж халаты чуть до смерти не споили…
– Они всех чуть до смерти не спаивают, – Рая достала из коробки янтарную банку мёда и теперь любовалась ею на свет, – Но целую кучу гостинцев потом никому не присылают. Поправляйся как знаешь, никому и дела нет. А помрёт кто, значит помрёт – невелика потеря…
– Почему тогда мне прислали?
Рая принялась выкладывать продукты на скамью. Ответила деланно равнодушным тоном:
– А это уж тебе виднее почему.
Несколько секунд Натка заторможено соображала к чему клонит соседка, потом фыркнула.
– Думаешь, Генерал прислал? Типа обо мне позаботился?
– Ну а кто же? У тебя тут другие покровители есть? Или может ты в лабе чем-то особенным отличилась, за что халаты благодарны?
– Разве что количеством выпитого, – буркнула Натка и содрогнулась, вспомнив бесконечную череду фляг, пахнущих резиной и спиртом.
– Количеством выпитого там все отличаются! – хохотнула Рая, и с наслаждением втянула в себя исходящий из коробки запах, – Ох… пахнет, как в детстве, когда подарки на Новый год в школе давали! Я эти пакеты домой несла и нюхала, нюхала… точно, вот и мандарины! Ну, Натуля, приготовлю я тебе сегодня царский ужин – вмиг поправишься!
– Не надо, – Натка снова опустила голову на подушку, – Лучше забери себе, что нравится. Только шоколадную пасту оставь, я Маринке отдам – она жаловалась, что сладкого постоянно хочется.
– Да щас! – Рая воинственно упёрла руки в боки, – Марине ты, конечно, можешь отдать всё, что угодно, но я ни крошки не возьму! Только вместе с тобой угощаться буду.
– Не хочу есть, – Натка проявила упрямство, что само по себе было хорошим знаком по сравнению с беспросветной апатией последних дней, и это не укрылось от Раи.
– Захочешь! – обрадованно заверила она, – Я так приготовлю, что ещё добавки попросишь. Хотя погодь… или это ты просто от своего кобеляки принимать ничего не желаешь? Что, гордость взыграла?
– Да какая у меня гордость… – Натка поспешно отвернулась к стене, чтобы Рая не увидела её влажно заблестевших глаз.
Мысли о Славе она гнала от себя с той минуты, когда только начала трезветь и осознавать происходящее. Он же всё это время был рядом! Он постоянно был где-то неподалёку, пока её, заживо похороненную в мягкой палате, медленно