тут самому испытать надо.
– Откуда такая уверенность? – теперь Марина переводила требовательный взгляд с Раи на Натку и обратно, – Как вы можете отличить где белка, а где нет, если она на то и белка, что у человека крыша едет и он любой глюк принимает за правду?
– Вот как! – Натка отшвырнула прочь одеяло и вытянула перед собой босую ногу, нацелив пятку в лицо подруге, – Вот в чём разница!
На её ступне, там, куда воткнулся осколок бутылочного стекла, бывший частью ожившего кошмара, багровел глубокий порез.
Глава 3
«Мой кошмар (другим в назидание). Словил таки после двух недель дичайшего запоя. Пошел я в магазин за очередным *снарядом* на 14-й день. Внешний облик описывать не буду. И так ясно. Зашел в магазин и вдруг… все вокруг превратились в бандерлогов. Думаю – все – крышка мне. Никакого медведя с пантерой рядом нет. И удава нет, чтобы защитил. Решил я сам превратиться в бандерлога. Похоже упал на четвереньки и выбежал как ошпаренный из магазина, а они за мной! Уже на улице начал петлять, чтобы убежать. Бегал я так, судя по всему, не долго, может минут пятнадцать. На улице тоже были бандерлоги и они почему-то расступались все. Наверное, рожа у меня страшная была.
Очухался я, стоя на четвереньках. Колени в кровь, руки в кровь, весь грязный и чумазый, через улицу от магазина. Как током ударило. Испуг бешеный был. Быстрым шагом ушел домой. К счастью – не забрал никто. Прибежал домой, посмотрел в зеркало – ЭТО НЕ Я. Глаза испуганные, огромные. Рожа кривая, страшная. Все я понял тогда – СТОП МАШИНА»
Когда Натка впервые попала в Нижние Колдыри в состоянии лютой абстяги, ей понадобилось всего три дня, чтобы прийти в себя и суметь подняться к хрустальной Ясности из мутных глубин своего личного ада.
В этот раз на это ушла неделя.
Нет, ей не было совсем уж плохо, общее состояние напоминало скорее обычное похмелье после единоразовых возлияний, но тянулась эта немочь долго и однообразно. Дни и ночи наполненные слабостью, приступами головокружения пополам с тошнотой, отсутствием аппетита, и глубокой депрессией. Большую часть времени Натка безучастно лежала на полатях, глядя то на вьюжную серость за окном, то в непроглядную ночную черноту. Засыпала и просыпалась, но теперь даже сон не приносил облегчения, а Ясность не спешила возвращаться.
Приходили Рая и Марина. Марина приносила с собой угощения, Рая готовила их прямо у Натки, наполняя её тихую и словно тоже заболевшую избу аппетитными запахами домашней стряпни. Но Натке не хотелось есть. С трудом пополам подруги заставляли её запихнуть в себя то несколько ложек каши, то полтарелки супа, то просто горячий чай с вареньем. Про случившееся в лабе они больше не говорили, будто стесняясь трогать эту тему. И если от Раи такого можно было ожидать, то обычно насмешливая и любопытная Марина удивляла своим молчанием. С того вечера, когда Натка показала ей свою порезанную при более чем загадочных