к ним. Бурлящий гнев остыл на уличном холоде, и теперь она чувствовала себя виноватой.
– Борь, я не знала, что Марина тебе не рассказывала про то, как её Никодим избил. А то бы никогда…
Борис отмахнулся.
– Да я и сам догадывался. Не зря же Маришка его всегда так ненавидела, аж зубами скрипела. Да и характер у неё… очень даже верю, что она его первая поленом пришибла. Но всё равно убил бы гниду! Ишь, как скачет!
Никодим достиг Реки, спрыгнул на лёд, и теперь действительно резво скакал, устремляясь к противоположному берегу – видать мороз уже не на шутку кусал упитанные поповские телеса. Толпа прекратила преследование и азартно улюлюкала ему вслед.
– Ох, быть беде! – покачала головой Рая, – Как бы нам всем теперь гайки не завинтили по самое не балуй. А то ведь сначала Клим Никодима чуть не придушил, теперь вот его ещё по морозу голышом погнали!
– Жаль, что и правда догола раздеть не додумались, – не проникся её тревогой Боря, – А лучше бы связать, да по темноте в прорубь опустить. И знать ничего не знаем.
– Грех даже думать такое! – строго сказала Рая, и Борис как-то сдулся. Покосился на бывшую жену, поскрёб щетину на подбородке.
– Пойду я. Маришка ждёт.
Рая не стала с ним прощаться, сразу повернулась к Натке.
– Ты тоже иди от греха подальше! Авось обойдётся… хотя Никодим всё равно халатам расскажет с чего всё началось…
Они одновременно посмотрели вслед попу. Он уже был на полпути к другому берегу, и, судя по летящему из-под ног снегу, торопился, как мог. Натка даже почувствовала к нему толику жалости – мороз стоял нешуточный.
– Доберётся, – успокоила, угадавшая её тревогу Рая, – Ещё злее будет! Может и правда вышло бы лучше, если б в какую полынью ухнул, прости Господи…
А несколькими минутами позже и у Натки появились те же мысли, одновременно с осознанием тяжести своего проступка. Она медленно шагала вверх по улице и гадала, как же так получилось, что её желание просто посмотреть в глаза Никодиму и высказать всё, что она думает о его роли в незавидной судьбе Клима, обернулось таким беспределом? Сколько же сжатого в пружину гнева накопилось в колдыровцах, если им хватило нескольких произнесенных вслух обвинительных фраз, чтобы он вырвался наружу?
Она пришла домой, и начала наводить там порядок, постепенно смиряясь с мыслью о неизбежности наказания. Это оказалось нетрудно, в конце концов все они тут давно покорились своей участи. Может быть, так выйдет даже лучше? Не придётся влачить долгие годы существования в страхе перед очередным вызовом в лабораторию…
Одновременно с завершением уборки за окнами стемнело. Снаружи стояла тишина и Натка каждой клеточкой тела чувствовала повисшее над деревней напряжение. Её соседи сейчас сидели под крышами своих домов и тоже ждали неизбежных последствий сегодняшнего происшествия. Но ведь не станут же халаты наказывать всех! Или станут?