два-три вылета, это тоже немало. Но теперь – началось. С утра вылет на разведку, посмотреть, где румыны, а где наши. А потом – конвейер. До румын близко, примерно 50км, взлетел, отстрелялся, сел. Быстро дозаправили и вооружили, вторая штурмовка, потом третья. Потом обед, а потом ещё три вылета. Пробоин – не успевают заклеивать. Я теперь с 600 метров эРэСы выпускаю, перенастраивают мне взрыватели. Не столько точностью беру, сколько количеством. 48 снарядов за день, и довольно прицельно. Трудно посчитать, скольких я убил, но, думаю, счет на сотни идёт. Два дня по семь вылетов, на третий ещё семь, и вечером новое задание. Наконец-то восьмой вылет за сутки. Но на этот раз не боевой – на новый аэродром перебазируемся. Первыми мы с Самохиным летим, и по телефону докладываем. Потом остальные, это завтра, а потом и все службы подкатят.
За эти три дня мы ещё двоих потеряли, и два самолёта в ремонте, пришлось Петрову и Назарову пока свои уступить. Теперь в первой эскадрилье две тройки, а во второй и у нас – по две пары. С эРэСами шесть самолётов, но из них один в ремонте. В общем, не полк, а эскадрилья. Но начальство повадилось нагружать нас заданиями. Вдвое больше теперь заданий, чем в первые дни, а самолётов меньше, и их часто приходится ремонтировать. Моя чайка как леопард, пятнистая. На белом и голубом пластике тёмно-зелёные заплаты. Было и в мотор два попадания.
Ещё было два налёта на аэродром. Но мы теперь неплохо маскируемся, а оружейники сделали две наземные установки для пуска эРэСов. Правда, перед пуском приходится в сторону отбегать, но отпугивают неплохо. Наши ШКАСы тоже все в деле. В общем, всех потерь – трое раненых. Один из них, правда, техник, но сейчас техников у нас больше, чем самолётов. Но работы им хватает.
Меня послали первым как лучшего ориентировщика. Наши комэски 1 и 2, вроде, опытные лётчики, но нередко умудряются «блудить». А мне перелёт на 60км сложным не кажется. Я время рассчитываю, за направлением слежу. Могу и несколько отрезков с разным азимутом пролететь. Да и местность тут открытая.
Аэродромы в эту эпоху незамысловаты. Приземляемся на поле, которое когда-то пахали, а теперь оно заросло травой. Нас встречают два чела, старшина и сержант. Больше здесь пока никого, но связь есть, не с нашим полком, правда, а с дивизией. Докладываю об увиденном, всё, на сегодня мы свободны. Хочется искупаться, но нет ни речки, и ручейка. Есть, правда, колодец. Здесь явно был хутор на одну семью, но богатую. Большой дом с железной крышей, ещё постройки, отдельно большой сад. Хозяева куда-то подевались, а неподалёку построили барак, это казарма. Ну и среди сада (он чуть в стороне от усадьбы) столовая, как обычно, два навеса, под ними столы и лавки.
Мы с Борей находим большое корыто и два тазика, он приносит откуда-то соду. Этой содой можно стирать. Набираем в ёмкости воды, и моемся ледяной водой из ведра. А потом и стираем. Сначала бельё, а потом – а, ладно – и всё остальное. Развешиваем вещи на заборе и идём в казарму голышом. Кроватей здесь нет, нары. Но, похоже, здесь никто не жил, построили в прошлом году и забросили. Меня давно