Я улыбнулась Кэти: – Я произнесла запрещенное слово.
– Я догадалась. – Кэти вздохнула, и в ее голосе мне послышалось раздражение: – И да, ты права. Большинство кондитеров так и делают. Если бы этот магазин был моим, то я бы, конечно, приходила раньше. Но Агате не нравится, когда я нахожусь здесь в нерабочее время. Я должна делать выпечку в течение дня. Она очень строго следит за тем, когда я здесь нахожусь. – Кэти попыталась заглянуть внутрь магазина через мое плечо, но безуспешно, так как окна все еще были заклеены бумагой. – Полиция в твоем магазине?
– Да.
Кэти посмотрела на меня, ожидая дальнейших объяснений:
– У тебя все в порядке?
– Я в порядке, спасибо.
Некоторое время мы неловко постояли в молчании. Я обдумывала, как лучше поступить. Я была уверена, что не следует ничего ей рассказывать. Но было очень странно осознавать, что босс Кэти лежит мертвой в моем магазине, а я просто стою здесь и делаю вид, что ничего не произошло.
Я посмотрела по сторонам, убедилась, что вокруг нет ни души, и тихо произнесла:
– Вообще-то, Кэти, мне очень жаль сообщать тебе это, но… – Я судорожно сглотнула. Блин! Что я делаю? Мне никогда не приходилось раньше сообщать о чьей-либо смерти. Я не могла придумать, как закончить, поэтому просто сказала правду: – Кажется, Агату убили этим утром в моем магазине. Или этой ночью. Я не могу точно сказать когда.
– Агату? – Кэти попятилась назад и врезалась в дверной косяк. Она помотала головой, как будто хотела вытряхнуть из нее услышанное: – Ты серьезно?
– Да, мне очень жаль.
– Агата мертва. – Кэти снова потрясла головой, потом повторила эту фразу: – Агата мертва… – Взгляд ее карих глаз обратился ко мне: – Мертва, ты говоришь… В смысле, ее убили?
Я кивнула. Реакция Кэти показалась мне странной.
– Вау! – Кэти моргнула несколько раз, ее голос звучал будто бы издалека:
– Вау, убили. Это просто… вау. – Она оглянулась на «Греховные сласти». – Хех. Наверное, это значит… – На этой фразе она замолчала, поэтому мне так и не удалось узнать, что бы это могло значить. Когда Кэти снова посмотрела на меня, ее щеки горели румянцем: – Прости. Это ужасно. Я имею в виду Агату.
Я не сдержалась и ляпнула:
– А по тебе и не скажешь.
В ответ Кэти фыркнула и мрачно усмехнулась:
– Прошу прощения. – Она пожала плечами: – Бывает, я выражаюсь прямолинейно, и некоторых людей это пугает. Но нет, я не так уж расстроена. Удивлена? Да. Расстроена? Нет. Агата была не самой приятной женщиной и далеко не самым лучшим боссом.
– Да, я это успела заметить.
Глаза Кэти расширились после моих слов.
– Ну да. – Я пожала плечами: – Я и сама бываю прямолинейной практически всегда.
Поскольку меня воспитывал отец, который был детективом, мне часто приходилось сталкиваться со смертью. Конечно, всеми подробностями отец со мной не делился, но он никогда не считал, что нельзя плохо говорить о мертвых.
Между мной и Кэти была какая-то связь – возможно,