и понёс вороне закуску.
Через пару дней отставной генерал втянулся в опыты над героиней басни, и, несмотря на колкие взгляды супруги, целеустремлённо разбрасывал под деревом сыр, дабы поглядеть, что из этого выйдет. Постепенно у них с сыном сие действо перешло в маниакальную страсть, но полюбоваться вороной с кусочком сыра в клюве им так и не удалось. Лисы тоже не наблюдалось. Её с большой пользой для себя, заменил рыжий Трезор, с аппетитом сжирающий закусь и тоже задумчиво поглядывающий на подопытную.
Эксперимент с треском провалился, а там пошло выздоровление и постепенно идея «фикс» сошла на нет.
Больше всего страдал от этого привыкший к деликатесу Трезор.
В пятницу Рубановы пригласили священника, дабы почитал молитвы на здоровье. И правда, после этого Аким стал бодрее, жизнерадостно пошутив:
– Перечень смертных грехов, озвученный батюшкой, удивительно смахивает на мои воскресные планы, – очень обрадовал отца и напряг супругу, вспомнившую самый ужасный на её взгляд грех: не пожелай жены ближнего своего.
Шуганув безмятежно спящего на клавишах рояля чёрно-белого котёнка, Аким попытался наиграть мотив бравурного марша, начав, по мнению жены, отсчёт грехам.
Окинув взглядом натюрморт из разбросанных на алой плюшевой скатерти мелких зелёных яблок, с простой стеклянной вазой в центре, из которой выглядывали полевые жёлтые цветы и коричневая корявая ветка, облепленная ярко-красной смородиной, Аким надумал вдруг проехаться верхом на лошади в лес и полюбоваться природой.
Отцу эта идея не понравилась, а вот молодые дамы и Ильма с радостью откликнулись на его предложение.
Через полчаса две амазонки и выздоравливающий кентавр, в сопровождении собак, вскачь неслись по неширокой, заросшей пожелтевшей травой дороге среди ржаного поля и шагом уже, проехав узкие полосы овса и гречихи, выехали на луг с копнами скошенного сена и весёлыми ромашками, тут и там белеющими на невысокой стерне.
Наслаждаясь свежим ветерком и запахом трав, Аким вздрогнул от визга супруги.
«Ну вот, всю идиллию нарушила», – оглянулся, наблюдая, как та машет руками и вопит: «пчела-а», зациклившись на букве «а».
Подъехав к ней, хлопнул в ладоши, загасив этим действием крик.
– Прихлопнул кусаку, – сообщил потрясённой от пережитых волнений жене. – Это, наверное, та самая, что в Дудергофе Дубасова тяпнула, – услышал фырканье Натали. – Дамы! Рысью – марш-марш, – заорал он, пришпорив коня и направив его в сторону леса.
В прохладном сумраке гуськом ехали по натоптанной тропе, отводя от лица тонкие ветки, и неожиданно наткнулись на тихое лесное озеро.
«Да я здесь уже был, – чему-то радуясь, подумал Аким. – Вон там Глеб ягоду нашёл, определив её как ежевику. Ничего. Жив до сих пор», – солидно слез с коня и помог дамам спуститься на землю.
– Жаба-а! – второй раз разрушила торжественное чудо природы Ольга, вновь надолго зациклившись на первой букве алфавита.
Исхитрившись,