Джорджи уже минуло семь, с трехлетнего возраста он был помешан на всякой живности. Ему принадлежал, как он сам говорил, целый зверинец: белая крыса по кличке Риверс, две сухопутные черепахи, которые постоянно терялись в глубине сада за домом, шелкопряды по сезону, садовый уж – еще один виртуозный мастер побегов, пара морских свинок и волнистый попугайчик. Он страстно мечтал о собаке, кролике и большом попугае, но его карманных денег пока на такие приобретения не хватало. О своем зверинце Джорджи писал книгу, и однажды ему крепко влетело за Риверса, тайком пронесенного в школу в ранце. Теперь, пока Джорджи уходил на учебу, Риверс сидел в клетке, хотя Зоуи знала, что в Хоум-Плейс ее сын отправится вместе с питомцем – впрочем, по мнению Руперта, крысом он был на редкость тактичным, так что зачастую его присутствия никто не замечал.
Зоуи готовила чай, а к нему – сандвичи с сардинами и овсяное печенье, испеченное утром, и размышляла, что теперь будет с Хоум-Плейс. Рейчел наверняка не захочет жить там одна, но братья могут владеть им совместно, хотя это почти наверняка означает, что все отпуска и выходные там они и будут проводить, а она рвалась за границу – во Францию или в Италию. В Сен-Тропе! Венецию! Рим!
Хлопнула входная дверь, глухо стукнул ранец, сброшенный на выложенный плиткой пол в прихожей, в дверях возник Джорджи в школьной форме: белой рубашке, серых шортах, теннисных туфлях и белых носках. Все, чему полагалось быть белым, имело бледно-серый оттенок.
– А где твой блейзер?
Он удивленно оглядел себя.
– Не знаю. Где-то там. Мы играли. А на игру блейзер можно не надевать, – его чумазая мордашка блестела от пота. На приветственный поцелуй Зоуи он ответил небрежными объятиями. – Ты дала Риверсу морковку?
– Ох, совсем забыла.
– Ну, мам!..
– Дорогой, ничего с ним не сделается. Еды у него полно.
– Не в этом дело. Морковка – для того, чтобы он не скучал. – Он ринулся в прачечную, в спешке опрокинув стул, и вскоре вернулся с Риверсом на плече. Вид у Джорджи по-прежнему был укоризненный, но Риверс явно ликовал, тыкался ему в ухо и зарывался под воротник рубашки. – Несчастный блейзер не идет ни в какое сравнение с жизнью крысы.
– Блейзеры не несчастные, и Риверс не голодал. Не болтай чепухи.
– Ладно, – он сверкнул настолько обаятельной улыбкой, что она, как обычно, ощутила прилив любви к нему. – Можно мы выпьем чаю прямо сейчас? Страшно хочу есть. На обед нам дали отравленное мясо и лягушачью икру. Форрестера прямо на все и вырвало, так что я есть не смог.
Они устроились на углу стола. Она отвела его влажные волосы со лба.
– Надо дождаться Джулс. А пока я тебе кое-что расскажу. Сегодня утром умерла Дюши. Тихо и мирно – так сказала тетя Рейчел. Папа сегодня уезжает в Хоум-Плейс, и мы, возможно, поедем туда же завтра.
– Как она умерла?
– Понимаешь, она ведь была очень старенькая. Под девяносто лет.
– Для черепах это не возраст. Бедная Дюши. Мне так жаль, что ее