строилась – сказано громко. Сбивалась в кучу – верно. Литвины, как любые лесные вои (как, впрочем, и сами кривичи), не любили и не умели биться в строю. Да им это было и без надобности – в лесной войне главное умение – вовремя ударить и скрыться в необозримых пущах. На это литва, да и кривичи тоже были большие мастера.
Но на этот раз дело было не в их пользу – Всеслав вынудил литву к правильному бою.
Однако от боя они уклониться и не подумали. Трусов средь них не было.
Всеслав кривил губы, разглядывая неровный, мятущийся строй литовский рати.
Биться не хотелось.
Он и так уже победил, просто вытеснив литву к меже. Дальнейшее было предопределено – прямого боя литве у кривичей не выиграть, тем паче при почти равных силах. Тем паче, когда у литвинов над ратью сразу шесть князей стоят. Плохо, когда нет над войском единой власти.
Помог бы, господине Велес, – сказал князь про себя вроде как не взаболь, для смеху, и почти тут же испугался своих мыслей. Да и чем ему Велес ныне поможет? Войский бог не Велес, а Перун… тут его воля.
И почти тут же с поля, со стороны литовской рати послышался рёв рога. Кто-то звал на поединок.
Всеслав кинул руку ко лбу, прикрывая глаза от бьющего солнца – литвины умно выбрали место, так, чтобы солнце светило в глаза кривичам. Иное дело, что им это и не поможет.
От литовского строя отделился всадник на богато убранном гнедом коне. Алый плащ вился за плечами, трепетал на ветру, открывая серебряную кольчугу кривской работы (смоленских или новогородских мастеров!) поверх зелёной суконной свиты, сафьяновые сапоги и безрукавку волчьего меха.
Неуж князь? Всеслав Брячиславич приподнялся на стременах, вглядываясь.
– Эй, криевсы! – раскатился над полем сильный зык литвина. По-словенски он говорил чисто, почти как прирождённый кривич. – Где ваш князь, я должен его видеть!
Всеслав тронул ногой коня, выехал из строя вперёд.
– Чего тебе надо? – отозвался он, останавливаясь, чтобы не подъехать слишком близко. А и непочто. И без того много чести. – Кто ты такой?!
– Ты хочешь воевать со мной и не знаешь, кто я такой?! – захохотал литвин.
– А мне непочто! – возразил Всеслав. – Это ж ты к нам приволокся, хоть и не звали мы тебя! А я у своих ворогов назвища не спрашиваю – была бы шея только, чтоб мечом рубануть!
Литвин тоже остановил коня – саженях в двадцати от Всеслава. А и не стар ещё, – отметил про себя полоцкий князь, разглядывая светло-русые волосы и длинные вислые усы литовского князя. Тот приехал с непокрытой головой, а клёпаный шелом (тоже словенской работы!) держал в левой руке. Князь литовский и впрямь не был старым – лет сорок, не больше. А то и сорока-то ему не было.
– Это ты здешний кунигас, которого Всеславом кличут? – высокомерно бросил литвин, глядя поверх головы Всеслава.
– Положим, я, – не менее высокомерно ответил полоцкий князь. – И что с того?
– Я тоже кунигас у своих нальшан! – в голосе литвина появилась сварливость. –